А злая Ада ему не нужна. Это же адский ад.
Глава 37
– Алевтина Сергеевна, может быть, не надо?
– Надо. Я хочу видеть своего сына! Откройте! Кто-нибудь, откройте ворота!
Женщина кричала на всю улицу, стучала по нагретому после жаркого дня металлу, и была по виду очень рассержена, очень. Не такого приема ожидала Алевтина Сергеевна, когда услышала, что единственный сын не один, а с какой-то женщиной.
Ее словно подменили, мозг начал лихорадочно соображать, что наверняка его окрутила уже какая-то малолетняя пигалица. А в скором будущем сядет на шею, свесив свои длинные ноги, и будет сосать из мужика деньги.
Не то чтобы Алевтине Сергеевне не хватало денег. Сын регулярно помогал. Нет, дело было не в этом, у нее была хорошая пенсия, она ни в чем не нуждалась. Сам тот факт, что ее родную кровиночку будут обманывать, толкал на решительные действия.
Непонятно было, где он находился, что делал, чем занимался. А вдруг сейчас это малолетняя пигалица не только сядет на его шею, свесив ноги, а еще забеременеет? А вдруг это вообще ребенок будет не от Геннадия?
Нет, не надо думать неправильно, Алевтина Сергеевна любила детей, она давно хотела внуков. Но не от каких-то там девиц, с которыми много раз видели ее сына. А его наблюдали в обществе многих женщин – разного возраста и разного социального положения.
Но как мать, она никогда не воспринимала, что кто-то из них всерьез появится в жизни сына, и он приведет ее знакомить с матерью в отчий дом. Алевтина Сергеевна была уверена, что ее тогда на месте хватит сердечный приступ, и врачи не откачают.
Лучшей кандидатурой для Гены была, конечно, Леночка. Алевтина знала ее с детства, девочка из соседнего дома, красивая, приветливая, помогала всегда. Сколько лет уже прошло, могли бы быть вместе, у них могло что-то сложиться, если бы не Генкин скверный характер – такой же, как у отца.
Леночка, конечно, попытала свое счастье с другим мужчиной, она имеет на это право. Даже мальчишку родила, и то, что она это сделала – тоже молодец. Не надо всю жизнь сидеть и ждать одного мужика.
Алевтина Сергеевна могла бы и сама в более молодые свои годы попытать счастья и выйти второй раз замуж, не лить слезы по покойному мужу. Но так уж сложилось, что сердцу никто не стал мил за это время. Хотя несколько лет за ней ухаживает сосед с третьего этажа.
Георгий Кузьмич постоянно дарит цветы на восьмое марта и день рождения. Вдовец, мужчина порядочный, но когда ей думать о себе, если надо думать о судьбе сына! И вот, по зову сердца, в муках плохого предчувствия она сорвалась в деревню. Хорошо, Леночка решила составить ей компанию.
А Гена их просто запер в доме странной старушки, сказал не высовываться, а сам ушел к себе. Нет, Алевтина Сергеевна должна узнать, с кем и чем занимается ее сын, пусть ему и сорок лет. Чем занимается, она примерно догадывалась, но как бы эта ушлая девица его не споила. А вдруг она именно этим и занимается, преследуя свои интересы?
– Гена! Гена, открой немедленно! Это мама твоя! Ты не можешь держать родную мать за порогом!
– Алевтина Сергеевна, пойдемте, неудобно как-то, да и поздно. Уже стемнело, завтра во всем разберемся.
Леночке, конечно, тоже было любопытно, почему Гена не пускает их в дом, хоть и чужой. И почему прячет женщину, с которой проводит время? Кто она такая и как выглядит? Обычное бабское любопытство, которое было сродни зуду. Наверное, у него там какая-нибудь молоденькая двадцатилетняя пигалица, стройная, худая, готовая на все и везде. Хоть Ворошилова тоже за собой следит как может, но все-таки двадцать лет и сорок лет – есть разница.
– Гена… Гена… Открой!
– Ой, а вы кто такая?
Тяжелая металлическая калитка неожиданно распахнулась, и в тусклом свете уличных фонарей перед незваными и непрошеными гостями появилась полная молодая женщина в ярком сарафане.
– Ой, здравствуйте. А вам кого? – Клавдия прижала к груди плетеную корзинку, внимательно рассматривая поздних гостей.
– А вы кто такая?
– Я Клава.
Алевтина Сергеевна схватилась за сердце, Леночка подставила свое плечо, чтобы она не упала. Клава была очень колоритной женщиной, такая вся добротная, с косой темных волос на плече и внушительным бюстом.
Вот, оказывается, с кем Орехов проводит дни и ночи. Леночке хотелось засмеяться в голос, но она сдержалась.
– Клава? Просто Клава? – Алевтина Сергеевна все еще не теряла надежды, что это какая-то ошибка.
– Да, Клава, я соседка, живу здесь – через дорогу, вон там мой дом. Вы к Геннадию?