Круглая ванна с шорохом пузырьков наполнялась из четырёх кранов, а я пыталась вспомнить точно, как Кори это называл – необоснованная переплата? Завышенная стоимость? Мой цензор уже залил этот разговор матовым чёрным, я не помнила слов, но помнила смысл.
«Всё тайное рано или поздно становится явным, и это станет. Возможно, сегодня.»
Сняв комбинезон и повесив на крючок рядом с платьем, я пошла смывать косметику, потом вымылась под душем и легла в ванну, погружаясь с головой. Мне нравилось находиться в тёплой воде – это было похоже на валяние в кровати, когда пуховое одеяло и перина поглощают тело со всех сторон, а шёлковое постельное бельё ласкает кожу, я готова была пролежать так всю ночь. Сознание расслабилось и очистилось, я решила проверить, как себя чувствует Алан, и приоткрыла свою ментальную дверь, которую закрыла тогда, когда Алан начал напиваться, потому что мне не нравились происходящие с ним процессы и не хотелось быть их частью. Канал оказался заперт с его стороны, я попробовала мысленно постучать и он сразу открыл, окатив мой штиль бурей кипящих эмоций, от которых поскорее закрылась я сама, оставив крохотную щель – у меня голова кружилась от этого, как будто я падала в бездну, а подо мной и вокруг взрывались фейерверки.
«Принцесса, ты как?»
«Хорошо.»
«Слава Ктулху, я уже бояться начал.»
«А ты как?»
«Я в порядке, жду тебя на кровати, приходи скорее.»
«Хорошо.»
Я закрыла канал и медленно села, вышла из воды, смыла пену под душем, вытерлась и высушила волосы, посмотрела на себя в зеркало, думая, краситься или нет. С одной стороны, учебник по этике семейной жизни рекомендовал ни при каких обстоятельствах не показываться мужу без «лёгкого, естественного» макияжа. С другой стороны, тот же учебник категорически запрещал ложиться в постель с макияжем, потому что пятна косметики на подушке могут заставить мужа заподозрить свою жену в использовании макияжа, а это для приличной женщины позор – мы обязаны быть «красивыми от природы», круглосуточно, всю жизнь. Как поступать, когда муж и постель видят нас одновременно, учебник не говорил, были бы здесь мои замужние подруги и родственницы, они бы подсказали.
На самом деле, мне не хотелось их видеть сейчас, даже тётю. Было в этом что-то неловкое, в этих ритуальных сборах, когда молодую жену готовили к первой брачной ночи, как к жертвоприношению – особая одежда, специальное бельё, непременно распущенные волосы, «лёгкий, естественный» макияж, разговоры, смущающие невесту и веселящие её замужних подруг... наверное. По крайней мере, так это описывали в книгах, в художественных. В учебниках говорилось только о том, что следует быть скромной, спокойной и довериться мужу, не кричать, не плакать, не говорить лишнего и не уходить в ванную сразу, а остаться с ним в постели, пока он не заснёт – всё, большего нам знать не полагалось. Мне катастрофически не хватало информации, казалось обидным и жестоким готовить нас в жёны тринадцать лет и так мало сказать о такой важной части отношений.
«И о предохранении ни слова, вообще, как будто его не существует.»
О том, что «секс» не всегда значит «дети», я узнала от тёти, она провела со мной этот разговор после того, как мама пожаловалась ей на мою дружбу с сыном кухарки, больше никто и никогда не говорил со мной на эту тему.
«И как мне заговорить об этом с Аланом?»
Он говорил, что детей у него «пока нет, возможно, и не может быть», но это просто слова, я не могу на них полагаться. Как сказать об этом так, чтобы не обидеть его и не расстроить, я не представляла, тема была настолько сложная, что я решила переключиться на что-нибудь более понятное.
«Что мне надеть?»
Выйти в отельном халате на голое тело вульгарно. В детском белье – смешно. Остаётся только полностью голой, вариантов нет.
Я надела бельё, надеясь, что Алан его просто на мне разорвёт, в книгах так чаще всего происходило, сверху надела платье и туфли, припудрилась и подкрасила ресницы, услышала в голове оглушительное, тысячи раз повторённое: «Губы накрась, ты похожа на труп, закрась это уродство, тебе нужна помада, возьми мою помаду, накрась-накрась-накрась...»
«Тогда в поезде на мне не было помады, Алан каким-то чудом не сбежал. И сегодня переживёт.»
В последний раз проверив волосы, платье, ногти и лицо, я вышла из ванной и пошла в спальню.
***
Глава 54, первая брачная ночь
В спальне было пусто. Я осмотрела смятую кровать на подиуме с фиолетовой подсветкой, пытаясь представить, каким образом здесь можно реализовать книжный сценарий с таинственным полумраком и светом единственной свечи. Свечи можно было найти на кухне, с их помощью сервировали романтические ужины, но даже если я её принесу, её некуда будет поставить – у круглой кровати не было тумбочек, вся мебель была встроенной.
Алан вышел из ванной в халате и с мокрыми волосами, улыбнулся с извиняющимся видом:
– Какая ты шустрая, я надеялся, что успею.
Я промолчала, он подошёл ко мне, обдав запахом зубной пасты.
«То есть, он вымылся и ждал меня на кровати, а потом решил почистить зубы. Как мило. Польщена.»
Он положил ладони мне на плечи и мягко поцеловал в губы, потом в щёку, в шею, ловко расстегнул скрытую «молнию» на платье сзади и снял его с одного плеча. Стал покрывать поцелуями плечо, прижав меня к себе и запуская руку под платье на спине, нащупал перекрещенные полоски кружева, улыбнулся и прошептал, обдавая горячим дыханием мою шею:
– Что это такое?
– Эльфийское бельё.
«...для детей.»
– Миленько. Покажи, – он развернул меня к себе спиной и спустил платье со второго плеча тоже, оно повисло тряпкой на рукавах, я чувствовала себя ещё отвратительнее той девушки, которая уснула на стадионе – она, по крайней мере, была одета.
Алан погладил ладонью мою спину под кружевом, потом талию и живот, поцеловал мою шею и прошептал на ухо:
– Очень красиво.
«Ага, "ми-ле-нько".»
Я сняла рукава и стряхнула платье вниз – лучше быть раздетой, чем не до конца одетой. Алан обнял меня крепче, прижался лицом к моей шее и надолго остановился, я изучила его ауру визуально – он был в порядке, попыталась приоткрыть наш внутренний канал – там штормило так, что я закрыла обратно. Он вздохнул и тихо спросил, с сочувствием в голосе:
– Настолько устала?
Я не понимала, откуда взялось это «настолько», но кивнула – я действительно устала. Он вздохнул ещё печальнее и медленно поцеловал моё плечо, тихо сказал:
– Давай спать. Я тоже устал. Ложись. Тебе какая сторона больше нравится?
Судя по тому, что сказано это было с шутливой интонацией, я должна была пошутить в ответ, наверное. Но я не до конца понимала, к чему эта шутливая интонация относится – к вопросу о том, какая сторона круглой кровати мне больше нравится, или к самой идее лечь спать.
Он врал, он не хотел спать, судя по ауре, он хотел бегать, прыгать и орать, как дикая обезьяна, ему даже стоять неподвижно было сложно.
«Зачем он это сказал?»
Алан отпустил меня и пошёл к двери, я обернулась, но он не стал выходить, просто выключил свет. Фиолетовая подсветка вокруг кровати давала достаточно света, чтобы я могла рассмотреть платье на полу, я вышла из него и наклонилась поднять, решив, что надевать его обратно будет глупо. Алан пошёл к кровати, я пошла в гардеробную, пытаясь не чувствовать спиной его взгляд. Я сама себе напоминала Никси в день суда, её детская голова на взрослом теле, мои взрослые чёрные туфли и детское бельё, ещё и фигура, далёкая от идеалов человеческого мира, где абсолютно все девушки были похожи на мою коллегу Чизкейк, или на обновлённый вариант Никси – тонкая талия и огромная грудь с бёдрами.