– Я их проспала, – иронично и виновато улыбнулась я, Алан улыбнулся шире, – и ещё я забыла учебники в твоём «домике для вечеринок».
– Я в курсе, твои вещи уже доставили в отель, не переживай.
– Хорошо.
– Куда ещё ходила?
Рассказывать о юристах не хотелось, поэтому я рассказала о больнице, Алан очень эмоционально бил себя по лбу раз десять, опять взял с меня обещание никогда больше туда не ходить и добавил в своё расписание ещё какой-то пункт, но объяснять не захотел, а я не настояла. Когда нам принесли чай, Алан спросил:
– Есть ещё планы на сегодня?
– Иду по магазинам.
«За взрослым человеческим бельём.»
– На здоровье, – он улыбнулся, я отвела глаза. – Плати телефоном везде, за всё.
– Хорошо. А твой день как прошёл?
– Как обычно, за исключением приятных мелочей в виде булочек.
– Чем занимался?
– Работал. И ещё буду, но по телефону. Из кабинета в отеле, не буду тебе мешать, если ты захочешь поучиться. Так что, возвращайся скорее, – его голос звучал так интересно, что я подняла глаза и увидела его неприличную улыбочку и ещё более неприличные блестящие глаза, – буду ждать.
Я уже не помнила, что я собиралась забыть, когда шла в ресторан, но это удалось на сто процентов.
***
Мы допили чай, поцеловались на прощание и разбежались, он в отель работать, я в торговый центр за покупками. Ходить по магазинам я начала с самого верхнего этажа, наученная печальным опытом, и это оказалось очень мудрым решением – меня встречали как дорогую гостью и ублажали всеми силами. Я купила гору самого разного белья, в том числе, что-то похожее на то, что носили девушки-аксессуары, они не особенно скрывались, так что я рассмотрела. В примерочной это всё выглядело как привет из другого мира, какие-то крохотные, но при этом пафосные набедренные повязки диких племён жарких стран, где бусы считаются одеждой.
«В спальне должно смотреться неплохо. Если абстрагироваться от всего моего жизненного опыта одновременно.»
Я пыталась себя убедить, что получать новый опыт никогда не лишнее, тем более, что выбора у меня нет, это мой долг. Успокаивало.
Этажом ниже я купила суперстойкую косметику и всяческие закрепители, консультантки обещали, что такой макияж не размажется и не сотрётся, разве что вместе с кожей.
Ещё этажом ниже я зашла в аптеку, попросив Алис остаться снаружи, и купила косметику «для специальных мест», аптека была дорогой и не особенно популярной, так что я оказалась единственным клиентом. Скучающая девушка за стойкой отложила книгу и уделила мне всё своё внимание, рассказав о каждой баночке настолько подробно, что я через время стала записывать, и в итоге проговорила с ней почти час, не только о баночках, но и о контрацептивах, их плюсах, минусах и побочных эффектах, включая психологические. Выходя из аптеки, я думала о том, каким образом моя судьба умудрилась так иронично повернуться, что девяносто процентов всего, что я знаю о сексе, мне рассказал фармацевт.
Последним пунктом плана на сегодня был поход к старосте за конспектами, я изо всех сил сопротивлялась малейшей возможности повторить судьбу Никси, и собиралась после свадьбы учиться ничуть не хуже, чем до свадьбы, и сегодняшний прогул пообещала себе отработать максимально. Староста был человеком с водной доминантой и жил в общежитии водных, я надеялась, что не встречу Никси, и всё равно встретила – она поднималась по лестнице в розовом халате и тапочках, на голове у неё были остатки причёски, а на лице остатки макияжа.
«Ей, похоже, учебник по этике семейной жизни никогда на глаза не попадался.»
Я спускалась с третьего этажа, она поднималась со второго, у меня в руках были тетради и синие копии методичек, Никси одной рукой придерживала кое-как запахнутый халат, а второй чесала затылок с очевидным удовольствием. Из неё это удовольствие от ощущений и прикосновений фонтанировало гейзером, как из Алана и из Райна, я теперь это очень хорошо замечала, в очередной раз чувствуя себя какой-то не такой.
Никси заметила меня тогда, когда почти прошла мимо, резко напряглась, сжалась и покраснела, как будто я поймала её на чём-то неприличном и сейчас накажу, оступилась и почти упала, но я успела поймать её за миг до того, как её колено встретилось со ступенькой. Она смутилась ещё сильнее, стала ровно, перехваченным голосом сказала:
– Спасибо.
– Будь осторожнее.
Она кивнула и отвернулась, я продолжила спускаться, потом поняла, что её шагов не слышу – она продолжала стоять на той ступеньке, о которую споткнулась. Я остановилась на площадке между этажами, Алис прошла мимо меня и спустилась на первый этаж с таким видом, как будто она не со мной. Я посмотрела на Никси, она смотрела на свои ноги, потом посмотрела на меня, опять опустила глаза, и опять подняла. Мне не хотелось продолжать её смущать, но уходить без единого слова тоже было бы неудобно, поэтому я сказала:
– Ты не ударилась, можешь идти?
– Нет, я... нормально всё, – она опять запустила пальцы с розовыми ногтями в мятую причёску с блёстками, но тут же одёрнула себя и попыталась пригладить волосы, это мало помогло, она смутилась ещё больше. Я кивнула и сказала, делая шаг вниз:
– Хорошего вечера. – Она сказала одновременно со мной:
– Поздравляю с обручением.
Я опять остановилась, посмотрела на Никси, смотреть на неё снизу вверх было непривычно и неудобно, а видеть под небрежно запахнутым халатом её красное кружевное бельё было ещё неприличнее, чем разговаривать на лестничной площадке о таких вещах. Но я кивнула:
– Спасибо.
– Ты его правда любишь?
Её голос звучал с такой неистовой надеждой, что мне даже стало неловко за неё и её эмоциональность, и внешний вид, и вообще всё. Мы теперь были не в тех отношениях, при которых я могла бы сделать ей замечание, поэтому я изобразила сдержанную улыбку и предложила:
– Если ты хочешь об этом поговорить, мы можем поужинать вдвоём в каком-нибудь уютном месте, если тебе удастся найти окно в своём расписании, я подстроюсь под тебя в любой день. Можешь писать на адрес общежития жизни.
– У меня есть твой номер телефона.
– Тем более.
Никси выглядела так, как будто у неё есть очень серьёзная и очень стыдная причина никогда мне не позвонить. У меня опять было то неприятное чувство, которое я испытывала, стоя на краю бездонного омута с проблемами и не желая в него заглядывать, потому что не ощущала в себе необходимого количества моральных сил. Я опять видела два варианта реальности – в одном я уходила, спокойно и с достоинством, во втором я лезла в не своё дело и на меня вываливали весь этот омут проблем, которые я не могла решить, и всем было просто плохо, без шанса всё исправить и хоть как-то помочь. Я отвела глаза и сказала:
– Я сделаю тебе копию своих записей по всем занятиям, которые ты пропустила. Захочешь забрать – найдёшь способ со мной связаться.
Никси кивнула, глядя в пол, я не стала ждать ответа и молча ушла, опять испытывая чувство, что бросаю тонущий корабль, который ещё можно спасти.
***
Когда я вернулась в отель, было уже темно, но Алан ещё не закончил работать – его недовольный голос было слышно уже в лифтовом холле. Охранники проводили меня до двери, спросили, планирую ли я ещё выходить сегодня, получили отрицательный ответ и попрощались до завтра, я вздохнула с облегчением.
В малой гостиной стояли ровными рядами пакеты с моими покупками, я унесла их в гостевую спальню, невольно слушая, как Алан отчитывает кого-то по телефону. От этого было неприятное ощущение, я привыкла видеть его очаровательным, и как-то не думала о том, что его всепроникающий голос может нести негативные эмоции. Но спустя полчаса, я его поняла всей душой – он объяснял кому-то по ту сторону телефона довольно простые вещи, но судя по тому, что объяснять приходилось не раз и не пять, его не понимали. Он объяснял разными способами, на примерах, через аналогии, буквально на пальцах, уже понял бы и школьник, но собеседник Алана, судя по всему, был не здоров или не мотивирован.