Алан усмехнулся и опустил глаза:
– Никси...
– Моя дочь – драгоценность, которую подарила мне моя безгранично обожаемая жена, пожертвовав ради этого огромной частью своего здоровья и душевных сил, я смотрел на свою дочь внутри неё с того момента, как её стало возможно рассмотреть, она была с жемчужину размером, и с этого момента и до конца вечности я вкладывал и буду вкладывать в неё всё лучшее, что у меня есть, потому что я чувствую её радость как свою, а её боль – как боль своей жены. Мне полторы тысячи лет, и я не всегда был целителем душ, у меня есть некоторый полезный опыт в совершенно других областях знаний. И если однажды я почувствую, что моя дочь не расстроится, внезапно узнав, что твой брат бесследно исчез... У моей семьи станет на одну досадную проблему меньше.
Алан опять усмехнулся и промолчал, не поднимая глаз. Николас тоже усмехнулся и сказал, как приговор:
– Ты думаешь, что отец Лейли беден, стар и слаб. И это говорит о том, что ты заботишься только о себе. Я рассказал тебе это не для того, чтобы напугать, а для того, чтобы ты представил отцом себя. Но, вижу, от тебя это бесконечно далеко. Тебе рано думать о браке, Алан, не пори горячку, долгоживущим это всегда выходит боком. Сеанс окончен, если ты считаешь, что это было время, потраченное впустую, можешь не платить.
– Щедро, – поднял брови Алан, Николас посмотрел на него с жалостью:
– Это не исключение для тебя, это моя обычная практика. До свидания, Алан. Иди и сделай со своей жизнью то, что считаешь правильным, и постарайся в процессе не сломать чью-нибудь чужую. Удачи, выход там, – он взял грязную чашку, мокрое полотенце, пустую чашку Алана, и пошёл в сторону двери. Алан остался сидеть неподвижно, глядя на свои руки, как на что-то очень странное и опасное.
Николас остановился у двери, обернулся, с жалостью посмотрел на пациента и опять изобразил доброго дядюшку:
– Остались вопросы?
– Нет.
Николас открыл дверь и изобразил позу смиренного ожидания. Алан встал и пошёл к выходу. Николас смотрел на него, пока он шёл, а потом с болью поморщился и закрыл дверь перед его носом. Обречённо вздохнул и сказал:
– Ладно, я кое-что добавлю. Сфокусируй мозг и хотя бы запомни, если ты сейчас не в состоянии понимать. Готов? – Алан кивнул, Николас сказал медленно и чётко, как будто диктовал конспект: – Тот конфликт сил, о котором она говорила. Я же тоже инкуб, Алан. И я, как и ты, привык находить жертву, ослеплять своим великолепием и питаться её восторгом, это наша суть. Но проблема в том, что Тёмный Вестник делает, по сути, то же самое – находит жертву, пугает и питается её страхом. Силы страстей очень близкородственные, божественная и демонская по частоте очень близко, и когда вы пытаетесь делать жертву друг из друга, вы как двухголовая змея, которая пытается убить этого досадного конкурента рядом, и умирает. Не понимаешь? Секс без любви – это когда ты берёшь то, что хочешь получить. А при сексе с любовью ты даёшь, добровольно и безвозмездно отдаёшь то, что хочешь, чтобы получил твой партнёр. А отдавать силу противно жадной демонской природе, демон при любом контакте вытягивает чужое, а не своё отдаёт. А вы демоны оба, мало того, вы иерархи, вы сожрёте любого, кто попытается с вами контактировать – это ваш основной инстинкт. Любовь идёт с ним вразрез, она не логична, её у демонов не было, так эволюционно сложилось. Вы оба, и ты, и Лейли, унаследовали способность любить от эльфов. У эльфов всё наоборот. Подумай об этом. Ты меня слышишь?
Алан смотрел в пол с того момента, как встал с дивана, но теперь начал медленно поднимать глаза. Схватился за голову и простонал:
– Почему я не пришёл раньше...
Николас вздохнул и положил ладонь ему на плечо:
– Этот вопрос задают себе многие. Скажи себе спасибо за то, что пришёл хотя бы сегодня, и действуй оптимально в существующих обстоятельствах.
– Звучит жестоко, – мрачно усмехнулся Алан, Николас медленно кивнул и прошептал:
– Ещё как. Ты имеешь право бросаться любыми словами, в Содружестве свобода слова. Но будь готов встретиться с последствиями, когда случайно брошенное семя прорастёт непролазным лесом. Такова реальность вечных, Алан, это главное, чем мы отличаемся от маложивущих – смерть не спасёт нас от последствий наших действий, поэтому мы должны уметь молчать и бездействовать, если не уверены в своей правоте на сто процентов. Будь я младше на пару просветлений, вас обоих уже не было бы в живых, и крепости вашей не было бы, и всего Мира демонов. Но я даю вам возможность реализовать ваш мизерный шанс изменить мир к лучшему.
– Мизерный шанс может сработать? – с нервной улыбкой спросил Алан, Николас уверенно кивнул:
– Я видел, как случается невозможное, столько раз, что в принципе не использую это слово. Всё возможно. Если что-то пока не случалось, это значит всего лишь то, что оно не случалось, пока ещё. Даже самое жалкое создание Творца может изменить все его творения. Габриэль это доказал, в него никто не верил, даже я, мне теперь стыдно за это. А он взял и перевернул мир. А ведь он даже не эльф, он вообще не выглядел как что-то выдающееся, такой обычный. Он весь мир научил никогда не недооценивать никого. В том числе, себя.
Алан опустил глаза – этот эльф видел слишком многое, и щиты против него не работали. Николас сжал его плечо сильнее и сказал чуть более добрым тоном:
– Докажи мне, что я не зря сегодня в пять утра вытащил себя из постели любимой жены и притащил сюда. Не торопись, у меня полно времени, я подожду. Иди отсюда, – он хлопнул его по плечу, открыл дверь и подтолкнул наружу.
***
Глава 70, 13й день брака, счастливый
Понедельник, 12 октября, Грань Тор
У мамы в отеле я выпила чай, послушала новости Грани Эль, и соврала, что мне срочно нужно в общежитие. Мама дала понять, что не верит, но удерживать меня не стала – она вообще никогда никого не удерживала, я впервые в жизни это оценила.
Звук в телефоне я отключила ещё в карете, сообщения стали приходить сразу же после того, как мы ушли, но я открыла их только в общежитии, в половине шестого утра.
«Возьми трубку.»
«Пожалуйста, возьми трубку, мне надо сказать тебе много важных вещей.»
«Лея, давай увидимся.»
«Лея, я дурак, я знаю, дай мне шанс тебе всё объяснить.»
«Лея, пожалуйста. Я люблю тебя, всегда любил, и никакие шлюхи мне тебя не заменят. Я это всё говорил, просто чтобы тебя позлить, и чтобы ты признала, что тоже меня любишь. Меня твоё спокойствие бесило, ни злости, ни ревности, как будто тебе вообще на меня наплевать, я хотел хоть какой-то реакции.»
«Лея, ответь.»
«Я знаю, что ты уже в общежитии и одна, давай встретимся.»
Это было крайнее сообщение, и следующее пришло тогда, когда я прочитала предыдущие и просто сидела на стуле перед чашкой воды и пыталась понять, от чего меня тошнит, и стоит ли принимать лекарства, или лучше просто подождать, пока само пройдёт.
«Лея, я возле твоего общежития. Если ты сейчас не возьмёшь трубку, я к тебе полезу сам, и плевать, как это скажется на репутации наследника и директора.»
Я взяла телефон и написала:
«Если ты сейчас придёшь, я вызову полицию. А если судимости за незаконное проникновение со взломом тебе покажется мало, то я отправлю в Альянс конверт с печатью Райнира, и вас с Деймоном депортируют из Верхнего в течение суток. Хочешь?»
Ответа не было несколько минут, я на всякий случай переоделась в тёплое платье для улицы, собрала сумку и построила каркас телепорта в храм Просвещения – он круглосуточно открыт и там сильная охрана. Сообщение пришло тогда, когда я шнуровала осенние полусапожки, уже готовясь выходить.
«Когда мы сможем увидеться?»
«Когда ты будешь трезвым и адекватным.»
«Давай в отеле встретимся, я заказал уборку, там через три часа будет пусто и чисто.»
«Я приду после пар собирать вещи, поговорим.»
Следующего сообщения не было, я сидела на пуфе для обувания у выхода, теребила в руке сумку и телефон, и не знала, стоит ли уходить. Потом стало жарко, я махнула рукой, разделась и пошла спать. Следующее сообщение пришло, когда я почти уснула.