Моё тело отреагировало на его имя на экране настолько резко, что я сама от себя этого не ожидала – он не давал мне причины испытывать к нему настолько негативные эмоции. Меня как будто обхватила плотная тонкая сеть, намазанная чем-то жгучим, и резко сжала с такой силой, что я не могла вдохнуть. Моё тело как будто отторгало Алана каждой клеткой, резкая острая боль прошила все органы, все мышцы, даже кожу. Я сама себя не понимала и не контролировала, как будто внутри меня вздыбил шерсть кто-то древний, кто понимал больше меня, и спешил оградить меня от этого демона.
«Интересно, демоны-иерархи враждовали кланами? Где бы об этом почитать...»
Телефон продолжал звонить, я сделала несколько глубоких медленных вдохов, точно как Алан в машине, успокоилась и взяла трубку:
– Алло?
– Ты учишься? Прости, если отвлекаю. Приезжай сегодня пораньше, а?
– Во сколько?
– Сейчас. Поужинаем вместе, я заказал в номер. Потом обратно поедешь учишься. Хорошо?
– Хорошо.
– Давай, я жду.
Он положил трубку, я убрала украшения в сейф, переоделась и поехала.
***
Алан встретил меня у двери, отправил охрану ждать внизу, поцеловал меня в щёку и шепнул на ухо:
– Обалденно выглядишь, принцесса.
– Спасибо.
– У меня есть для тебя подарок, который позволит тебе выглядеть ещё обалденнее, пойдём со мной, – он взял меня за локоть и повёл в большую гостиную, где на диване лежала коробка с огромным бантом. Алан указал на неё щедрым жестом и предложил: – Открывай. Хотя, нет, стой! Сначала потрогай, но не смотри. – Он приподнял крышку коробки, взял мою руку и просунул её внутрь, заставляя прикоснуться к чему-то мягкому, что я безошибочно узнала. Алан смотрел на меня с предвкушающей улыбкой, спросил: – Как думаешь, что это?
– Шиншилла.
«Мёртвая. Судя по размерам коробки, внутри примерно полторы-две сотни мёртвых шиншилл.»
Алан смотрел на меня в нервном, но всё же радостном напряжении, спросил:
– Нравится?
– У нас их держат в качестве домашних любимцев.
«Моих звали Полли и Молли, Полли умела улыбаться.»
Я освободила руку, с трудом удерживаясь от желания расчесать ладонь до крови, чтобы стереть с кожи это воспоминание из детства, когда тебя касается пуховое облако.
Алан снял крышку с коробки и показал мне шубу, я отвела глаза и ровно сказала:
– Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты больше не покупал мне одежду без меня.
Он перестал улыбаться:
– Не нравится?
– Когда мне понадобится зимняя одежда, я куплю её сама. Ещё не сезон.
– Шуба – это не одежда, а аксессуар. Типа ювелирного украшения, только на всё тело.
«И я тоже аксессуар, поэтому должна иметь соответствующий вид, я поняла.»
– Алан... Мне жаль, что ты не знал, но эльфы не носят мех.
Он улыбнулся и сказал с хитрым прищуром, как будто признавался в шалости:
– Носят. Может, у вас в пансионе это запрещалось, но взрослые эльфийки отлично носят, и в подарок очень любят получать. У Кармен этих мехов целый шкаф.
– Кармен, при всём моём уважении... актриса. Она вообще может творить что угодно.
– Вот за это я люблю актрис. Они свободны, и в одежде, и в поступках, и в голове своей, в отличие от некоторых, – он шумно закрыл коробку и отвернулся, я тихо сказала:
– Все мужчины любят актрис. Но отнюдь не за это. И я была бы тебе благодарна, если бы ты не обсуждал актрис в моём присутствии.
Он развернулся ко мне и развёл руками, как будто вся эта ситуация была главным доказательством моей неправоты:
– Именно за это их любят, за свободу, дорогая.
– Мне всё равно, за что их любят. Но почему-то жениться на актрисах мужчины не хотят, а выбирают таких несвободных воспитанных женщин, и поддерживают их несвободу всеми силами.
Алан рассмеялся, покачал головой и с чувством заявил:
– Да ни в жизть! Если бы я хотел жениться на Кармен, я бы женился.
– Уверен?
– Канешн! На тебе же женился.
«Теперь он равняет меня с актрисой. Вторая неделя брака. Сколько уровней дна я пробью через месяц? Через год, через десять лет?»
Я молчала и смотрела в сторону, чтобы не видеть коробку. Алан молча вышел из комнаты, хлопнув дверью, следом хлопнула дверь номера и дверь террасы. Я подождала, пока его шаги затихнут, и тоже вышла, поехала в общежитие и продолжила заниматься тем, от чего он меня оторвал, чуть менее бодро, зато гораздо более сосредоточенно, потому что от этого зависел мой кредит, моя учёба и мои возможности в дальнейшей жизни. Слова Алана звучали внутри эхом, я даже не пыталась их погасить упражнениями на концентрацию, позволив музыке в наушниках просто переорать их.
Его слова уже не в первый раз били в самое уязвимое место, и выбивали куски из моих стен, огромные, которые мне приходилось отстраивать с большим трудом и болью.
«Хвала богам, что я не пустила его в свою крепость. Он бы меня разрушил.»
***
Ровно в десять к парадной подъехала почтовая карета, служащие в форме стали выгружать коробки, я спустилась, встретила их и показала, куда нести и где поставить, посылка была оплачена, так что тратиться не пришлось, я даже удивилась. Письма приложено не было, так что я просто открыла верхнюю коробку, развернула упаковочную бумагу и надолго осталась стоять над коробкой молча и неподвижно – внутри лежало классическое, совершенно новое, очень скромное и очевидно дорогое эльфийское платье. Все коробки были одинаковые. Не желая делать поспешных выводов, я открыла каждую, и в каждой нашла одно и то же – эльфийский шёлк модных при дворе цветов, камни модной огранки, стильные узоры, классические фасоны, мои размеры.
«Сколько семестров моей учёбы можно было оплатить за те деньги, которые она на это потратила?»
На крышке коробки была почтовая наклейка, заполненная маминым почерком, он был похож на мой, и ещё больше похож на бабушкин. Я вспомнила бабушкино письмо, что-то о том, что каждый виноват в своём банкротстве сам, и что давать в долг деньги тому, кто профукал свои, глупо и бессмысленно.
«Правда или нет? Пока не попробую, не узнаю.»
Я достала верхнее платье, аккуратно разложила на кровати и начала фотографировать.
***
К полуночи я успела закончить с фотографиями и домашним заданием, поужинать чаем и печеньем и прочитать половину книги про Вестника. Нашла там интересную сцену с пытками, которую рассказчик описывал с юмором, потому что «смотрел со стороны». Его описание собственных ощущений было пугающе сильно похоже на то состояние не-присутствия, которое накатывало на меня в постели с Аланом.
«Это действительно конфликт сил. Нужно было тогда расспросить Райна подробнее. Надеюсь, мы с ним ещё встретимся, потому что я не представляю, как об этом можно написать в письме.»
Я уже собиралась ложиться, когда услышала стук в дверь и рассмотрела по ту сторону ауру Алана, с которой что-то было не так. Я открыла, и меня чуть не снесло волной алкогольных паров – Алан с трудом держался на ногах и выглядел сильно мятым.
– Что случилось?
– Ничего не случилось! – жизнерадостно объявил Алан, разводя руками, – просто закончил работу и собираюсь спать. Присоединишься?
– Нет.
– Почему?! – он так неискренне удивился, что мне захотелось просто закрыть дверь у него перед носом и уйти, но я сдержалась.
«Не зря мама в контракте прописала запрет для папы подниматься на её этаж. Я тоже пропишу.»
– Не хочу.
– Лея... – он перестал улыбаться и прикидываться пьянее, чем он есть, тихо сказал: – Сними щиты.
– Не хочу.
– Я могу и сквозь них посмотреть, просто не хочу быть сволочью, пойми меня, пожалуйста.
– Быть или не быть сволочью – личный выбор каждого.
Он усмехнулся с ехидством:
– Ты лазила в моём телефоне.
– Ты не говорил, что не хочешь, чтобы я это делала. А я тебе говорю – я не сниму щиты, потому что не хочу их снимать.
– Тогда я сам сниму. И знай, что ты меня вынудила.