— Алекса… — растерялась Мирамэ.
— Да успокойся, Рам, это шутка. А информация мне нужна для курсача.
— Это другое смертельное зелье, которым ты хочешь отравить бедного Диадрэ? — опасливо спросила эльфийка.
— Нет, — рассмеялась Алекса. — Курсач — сокращение от курсовой работы. Это в школе задание такое. Написать на определенную, чаще всего заданную, тему заданное число листов, раскрывая ее.
— Книга?
— Нет, курсовая — это поменьше. Хотя, кто сколько напишет!
— Но это научный труд?
— Что-то типа того, — согласилась Алекса.
— Все понятно, — Мирамэ сразу расслабилась. — У нас есть записи о вампирах, описание их расы, их истории, их уклада жизни, только это секретная для других информация.
— Я не могу ей воспользоваться?
— Ты можешь сама ее почитать, но распространять не можешь.
— Так я же для другого мира. Чисто теоретическая курсовая, практики-то нету. Да и никто этого публиковать не будет. Это просто курсач, проверят, поставят оценку и через определенное время выкинут.
— Другой мир… Да, на другой мир наши обязательства не распространяются, — покивала Мирамэ. — Когда ты хочешь начать?
— Завтра с утра. Разберусь с вашими книгами и отправлюсь в Вирэну почитать тамошние легенды.
— В Вирэну?
— Да. Мне вроде как обещали информацию.
— Так тебе сами вампиры обещали информацию? Тогда тем более можешь спокойно пользоваться тем, что есть у нас. Завтра я провожу тебя в библиотеку и покажу стеллажи о вампирах.
— Стеллажи?
— Ты думала, у нас о вампирах пара листочков? Вампиры — древняя и могущественная раса! Не переживай, часть трудов повторяется и пересекается. Я покажу, какие книги и свитки тебе действительно нужны.
— Спасибо! — обрадовалась Алекса.
— Только… ты все-таки… Диадрэ очень переживает и из-за того, что наговорил много лишнего, что ты по его вине стала русалкой, и в большей степени из-за влюбленности в тебя. Он, конечно, этого не показывает, но мы-то чувствуем.
— Да я все понимаю. Я не сержусь на него. Да и не сердилась, в общем-то. Обстоятельства так сложились. Но… Мирамэ, я считала его разумным чело… тьфу ты, вампиром, понимающим суть вещей, а он… Ничего хуже, чем влюбиться, он просто придумать не мог! Его единоличный уход в крепость меркнет в сравнении с этой совершенной им глупостью!
— Но это же невозможно контролировать. Любовь — это светлое чувство!
— Возможно! Можно раз себе сказать, что нельзя, и почаще напоминать, тогда все можно держать в рамках. Нравиться можно сколько угодно, а влюбиться — это совсем другое. Он просто пустил все на самотек, и в результате теперь проблемы. Пусть мучается, сам придумал, сам сделал. Заслужил!
— Алекса, ты слишком строга к нему.
— Он сам к себе строг! Я русалка, и ему ничего не светит!
— Ты совсем…
— Да, совсем! Никак, нигде и ни при каких обстоятельствах!
— Скажи ему, по крайней мере, что ты не держишь на него зла.
— Чтобы у него появились ложные надежды? Да ты просто садистка, Мирамэ!
— Нет, Алекса. Диадрэ все понимает. Он не станет ничего от тебя требовать. Вы можете продолжать так же общаться, как и раньше, дружить. К тому же ты поедешь в Вирэну за информацией.
— Так я не к нему, а к его сестре.
— У него есть сестра? — удивилась эльфийка.
— Названная.
— Все равно, просто скажи ему, что все в порядке, чтобы он не изводил себя понапрасну, а дальше решите, как быть, — остаться друзьями или постараться не видеть друг друга.
— Да, ты права, — сдалась Алекса. — Завтра поговорю с ним.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Мирамэ.
— Это он тебя послал?
— Нет. Я же говорю, он все скрывает, но мы чувствуем.
— Жалко его стало?
— Мне — да. А Жэниэлу просто надоело постоянно отвлекаться на него.
— Так это Женька тебя прислал?! — усмехнулась Алекса.
— Ну… он горячо меня поддержал, — рассмеялась Мирамэ.
Книг и свитков и впрямь оказалось очень много, но действительно полезными оказались только 3 труда: часть свитков с пометками из путешествия по Альварессу, книга о физиологии вампиров (наиболее адекватная и полная из довольно большого количества аналогов) и история вампиров в двух томах (наиболее компактно и полно изложенная из всех представленных в богатой эльфийской библиотеке). Унеся добычу к себе в комнату и разложив ее на диване, Алекса принялась за дело. За диктовкой зачарованному перу ее и застал повелитель вампиров, постучавший в дверь.
— Национальная одежда, — диктовала Алекса. — Сайт. Веб-сайт, что ли? Ой, зачеркнуть последнее! Та-а-ак. Традиционный цвет — черный, праздничный — белый. Как оригинально… Что из себя представляет-то? — пробормотала девушка. — Широкие брюки, безрукавка, чаще всего кожаная, иногда со стальными нашивками в комплексе с наручами, и длинная широкая накидка-плащ, которую обматывают вокруг туловища два раза. Она для этого, что ли, такая широкая? А вот, плащ свободно развевается, не сковывая движения и маскируя крылья. Так вот зачем эта тряпка! Но как её вокруг себя два раза обмотать, да еще чтобы она развевалась. Это какой же она ширины? Национальная, блин, одежда! А когда праздник, крылья в белый перекрашивают, что ли?
— Два раза — это один раз под крыльями, второй — поверх, — послышалось от двери.
Алекса обернулась, взглянула на стоящего в дверях вампира и снова отвела взгляд.
— Можно? — спросил он.
— Да, конечно, — кивнула Алекса, смотря в книгу.
Вампир прошел и встал чуть в стороне от дивана.
— В последнее время национальная одежда применяется все больше в ритуальных целях или на официальных церемониях, — додиктовала Алекса и отложила книгу.
— Сейчас только для ритуальных, — уточнил Дар. — По крайней мере, у нас в Вирэне.
— Понятно, почему я не видела. Садись, — сказала Алекса.
Вампир присел, и повисла тишина.
— Каратон! — воскликнула Алекса, пользуясь школьным сленгом, не найдя другого подходящего слова. — Ладно. В общем, дело обстоит так. Я ни за что на тебя не сержусь и не обижаюсь. Что было, то было, главное, все хорошо закончилось. Но мы больше не можем общаться… так же, как раньше.
Воспрявший было духом на первой части фразы вампир теперь недоуменно смотрел на Алексу.
— Я не могу, — пояснила Алекса, встала и прошлась по комнате. — Я уже устала от этого. Я, конечно, русалка, чувства мои не такие, как у людей, но я была человеком. Я постепенно забываю, что это такое, но я все равно знаю — ничего хорошего в том, что в тебя кто-то влюблен, а тебе все равно, нет. У меня нет садистских наклонностей! Но сколько не остерегаешь, не предупреждаешь, не объясняешь, все становится только хуже!
— Поэтому я вообще не хотел тебе ничего говорить, — ответил Дар. — Я знаю, как ты к этому относишься, я не хотел, чтобы ты знала, но обстоятельства сложились иначе. Я должен был исправить свою же ошибку.
— Исправил, черт. Что мне теперь с этой работой над ошибками делать? Пять поставить и погладить по головке? Это мы уже проходили!
— Проходили?
— О да. Один очень упертый баран, он не отступит, только затаится. А второй все отлично понимает, но сделать ничего не может. И я не могу. Единственное, что я в силах сделать, — это исчезнуть, что я и сделала. Я переместилась в Альваресс, подальше от обоих. И что тут? Еще один! Куда теперь бежать? Спешно открывать третий мир?
— Не надо никуда бежать! Я… я не собираюсь… Я все понимаю, тебе не надо бежать от меня. Я не создам тебе проблем.
— Да мне ни один из вас проблем не создает. Мне это все фиолетово! Но как мне продолжать спокойно общаться дальше?
— Как обычно. Не надо ничего менять. Раньше ты не знала, и все было хорошо.
— Я так больше не могу! Сначала один, потом второй, третий! Сколько еще? Скажи, что во мне такого, что, зная, что я русалка, можно все равно каким-то извращенным образом думать обо мне, как о девушке, в которую можно влюбиться? Как так можно? Что я делаю не так?