Над чем тогда размышлять?
Пожалуй, над тем, что случится... после примирения.
Идея утренней прогулки до берега реки только звучит привлекательно и романтично. На деле же, учитывая то обстоятельство, что вчера здесь прошёл дождь, и за ночь не видевшие солнечного света лужи даже и не подумали высохнуть, приятного в пашкином путешествии было мало. Стоило ему оступиться, шагнуть чуть левее или правее зыбкой тропинки, как нога почти по колено проваливалась в липкую глиняно-песочную яму, потрёпанные дырявые мокасины набирали застоявшуюся там внизу воду, будто ковшом. Штанам тоже пришлось нелегко - высокая трава, покачиваясь от малейшего прикосновения, оставляла на ткани десятки и сотни капелек росы. Впрочем, довольно скоро это перестало его тревожить, так как одежда всё равно превратилась в одну сплошную мокрую тряпку, обёрнутую вокруг тела.
Ещё несколько лет назад его спасло бы то, что дорогу он знал как свои пять пальцев. Теперь же всё изменилось. Так всегда: места, где ты играл будучи ребёнком уже никогда не явятся перед тобой точной копией сохранившихся о них воспоминаний. Там, где это возможно, расплющится грунтовая насыпь, знакомое дерево окажется спиленным под корень, а тихая полянка, пляж, скрытый от глаз пустырёк, где когда-то висело изображавшее качели колесо, наоборот зарастут, да не простыми сорняками, а будто бы целым тропическим лесом.
Всё чаще пробираясь наобум и наощупь, Пашка всё-таки отыскал знакомый поворот и приготовился к коварному спуску. Поскользнувшись на первой же покатой ступени, он увидел внизу сжавшуюся в комок фигурку Лизы. Конечно, где же ещё ей теперь быть?
Девушка не могла не слышать его шагов, но, то ли из-за обиды, то ли ушедшая чересчур глубоко в свои мысли, не вздрогнула и не обернулась. На его запыхавшееся приветствие ответила еле слышным "доброе утро" и подвинулась, освободив место на камне.
На самом деле, разговор следовало бы начать с чего-то отвлечённого. Послушать и посмотреть, как Лиза станет реагировать на безобидные фразы о погоде, тем самым определив степень её рассерженности. Ведь именно от этого напрямую зависела продолжительность и увлечённость пашкиной самооправдательной речи.
Всё так, но крылось здесь одно "но". Не зря ведь он мучился целую бессонную ночь, вновь и вновь возвращаясь в размышлениях к сказанному Лизой накануне. Нет, парень пришёл к определённому выводу, чему сам несказанно удивился, и конечной целью его утреннего путешествия были вовсе не жалкие извинения. Он хотел поделиться с девушкой своим решением, и сделать это было необходимо как можно скорее, пока крохотный вредный червячок слабости и страха, дремавший в мозгу, не вынудил Пашку передумать.
- Зря мы так... то есть я, так вчера с тобой поступил. Ведь, в общем то, ты была права
- Неужели?! - она отреагировала сразу, непонятно только, почему. В голосе девушки звенели одновременно и возмущение, и неверие. - И ты с такой лёгкостью это признаёшь? Уйди и верни на место моего Пашку.
- Я не шучу, - возразил он, хоть она последним предложением и не подразумевала шутку, скорее язвительную остроту.
- Я тоже.
- Ты была права в том, что родственников не выбирают. Гришка не перестал и не перестанет быть моим братом. К примеру, выбрал ведь я тебя, но его то нет, значит и отрекаться от него мне не...
- От меня, выходит, можно? - она моментально нашла слабое место в его обороне. - Да и вообще, плохой аргумент. Заезженный. Будь пооригинальней или же бросай выдавливать из себя слова, которые явно тебе не идут.
- Лиз, не воспринимай всё так...
- Как? Категорично? А я не верю просто, Паш! Вчера ты достаточно высказался, чтобы я уяснила твою точку зрения, так что сейчас внезапная её перемена выглядит фальшиво и глупо.
- Я не сразу к этому пришёл. Честно. Я всю ночь не мог уснуть, потому что ты со своей "братской любовью" не давала мне покоя. Но изменило мой взгляд на ситуацию не это даже.
- А что?
По меньшей мере, она слушала.
- Я вдруг подумал, что... это справедливо, когда у каждого есть возможность исправить свои ошибки.
- Имеешь в виду брата? Сам кричал мне, что он непробиваем, что сколько бы раз ты ни повторял ему одно и то же, он не изменится.
- Но, согласись, в последний раз дело зашло слишком далеко. Неужели ему всё как с гуся вода? И даже после того что было, он не испугается?
- Уже испугался. А ты, вместо того чтобы поддержать...
- Не начинай. Тогда, и тут я по-прежнему считаю себя правым, отпустить его безнаказанным было нельзя. Но теперь, разве мы не квиты?
- Ах, вот оно как! То есть, у тебя теперь определён некий критерий, согласно которому провинившиеся расплачиваются за свои грехи? Мера стоимости чужих ошибок?
- Зачем ты всё переиначиваешь?
- Я не меняю смысл, лишь слова.
- А я собрался навестить его. Всего то. Никакой меры, никаких грехов.
- Он решит, что ты простил ему все те поступки. А ты не прощал. Вот я к чему, - Лиза больше не злилась. Она повернулась к Пашке и внимательно глядела ему в глаза, силясь разобраться в нём и в себе, да и вообще во всей истории, связанной с Гришкой. Ну как только чужие проблемы могли настолько её волновать? Странность, которую Пашка прежде ни за кем не замечал, и, что отличительно, не мог отнести к странностям отрицательного характера.
- Мы с ним могли бы не вспоминать о прошлом. То есть, о плохом прошлом. Зачем, если выяснится, что всё прошло и осталось погребено позади? И если он вдруг решит это обсудить, я сменю тему.
- С какой целью?
- Не понял? - переспросил парень.
- Какая тебе выгода с этого визита? Разве ты на самом деле жаждешь встречи с братом?
- Я не был уверен. Но, начиная с сегодняшнего утра, всё чаще думаю, что скорее "да", чем "нет". Мы похожи, тут ничего не изменишь. Это как... не видеть собственного отражения в зеркале.
- Сейчас ты добавишь "кривом зеркале", - усмехнулась Лиза.
- Возможно. А может, мы оба такие, только кривимся в разных местах, потому что люди разные.
- Когда это ты успел заделаться философом?
- Сейчас, - усмехнулся и Пашка. Пристально посмотрев друг на друга, они вдруг заулыбались и одновременно, не сговариваясь, отвернулись к реке.
Неподалёку от берега, прямо из центра бурлившей над порогами волны течения, выпрыгнула рыбка. Долю мгновения держалась она в воздухе, явно недостаточно, чтобы разглядеть хотя бы её форму. Но обоим показалось, что они видели всё вплоть до переливающихся на солнце радужными зигзагами плавников.
- Что ты ему скажешь, когда вы увидитесь? Я имею в виду, в первую очередь.
- Не знаю пока... - задумчиво пробормотал Пашка. - Но одна идейка есть.
Он видел выдуманную картинку перед глазами так ясно, что не оставалось сомнений - это не тот случай, когда фантазия подолгу задерживается на том, чего никогда не будет. Наоборот - вот так и никак иначе, будет выглядеть встреча братьев со стороны.
Заляпанное стекло лишь усиливает эффект "зеркала". Два отражения замирают в одинаковой позе, локтями оперевшись на узкий стол. На расстоянии одного вдоха тот момент, когда мираж рассеется: правое "отражение" пошевелится первым и сквозь робкую, но искреннюю улыбку вполголоса проговорит:
- Помнишь, в детстве мы построили крепость из песка? Конечно, потом она стала глиняной, но суть ведь не изменилась. Я был там недавно, на том пляжу.
- Помню, - откликнется "отражение" слева. - И как она? - До сих пор стоит.