То ли нечаянно, то ли для того, чтобы не смущаться, Лазарь повернулся ко мне спиной, и я больше не мог наблюдать за его загадочными действиями. Я хотел было переменить положение, но передумал. «Он мастер своего дела. Зачем я буду мешать?».
— Может, мне лучше подождать за дверью?
— О, нет, нет. Уже… почти… готово. Да! — воскликнул Лазарь, но потом от него начало доноситься странное мычание. — Не… что?.. не пойму…
— Что не так?
— Посмотри… Честное слово, это удивительно!
— Что удивительно?
— Камень, который ты мне дал, состоит из небольшого количества серебра, но главная его составляющая… хм… да… вода!
Лазарь смотрел на меня рассеянным и даже немного виноватым взглядом. На зеркале поблёскивали в свете ламп шесть крошечных капель: четыре из них были окрашены в различные оттенки синего и красного, одна легонько дымилась, а ещё одна находилась под стопкой наложенных друг на друга и закреплённых на стойке линз.
— Вода? — переспросил я, ещё не понимания, какими последствиями для поисков Кожевиной грозит сделанный вывод.
— Именно что вода! Представь себе, вода! Это говорит о том, что перед нами был не минерал, а какая-то странная штуковина с колдовством.
Мы постояли минуты две, глядя то на зеркало с каплями, то друг на друга, причём, от Лазаря с завидной регулярностью доносилось слово «вода», а потом я понял, что от анализа ждать больше нечего, результат уже получен, и надо рассыпаться в дружеских благодарностях, может, даже с похлопыванием по плечу, и откланяться.
Всё вышеназванное я проделал с усердием, достойным похвалы, тихо шмыгнул за дверь, оставив Лазаря в несколько возвышенном состоянии духа и с осознанием выполненной миссии. Авенира я нигде не мог отыскать до тех пор, пока он сам не вышел из кабинета доктора в его сопровождении.
— Используйте ваши удивительные настойки, дорогой Авенир, и за пару дней ваша рука станет как новенькая… Все-таки напрасно вы так себя надрываете. В вашем возрасте надо быть осторожнее.
— По правде говоря, осторожнее следует быть молодому человеку, записавшему ко мне в ученики, — громко сказал Авенир, чтобы я, шедший с другого конца коридора, слышал его.
— Что вы говорите… — покачал головой доктор.
— Так и есть. Вон он идёт. Буду рад, если вы пропишете ему какую-нибудь микстуру из волчьей ягоды и полыни… для осторожности…
Доктор и старец рассмеялись.
«Ну и язык!» — обиженно подумал я, и мы с доктором поклонились друг другу. Доктор оказался высоким стройным мужчиной с черными, зачёсанными назад волосами и чёрной же окладистой бородой, делавшей его весьма солидным. Мне тотчас же захотелось иметь такую бороду и такие замечательные бакенбарды.
— А вот и он, «вывихатель».
— Авенир, не будьте так строги. Я же попросил у вас прощения, — сказал я мирным тоном.
— Что же результат?
— Вода.
— Как?
— Вода. Я и сам ещё не понял, что это всё значит.
— Драгоценный камень из воды? — спросил старец, обращаясь более к себе, нежели ко мне, но спохватился. — Простите, Андрей Бенедиктович, мы задерживаем вас. Прощайте. Рад был поведать вас.
— И вам удачи. Будьте внимательны к себе.
Так мы распрощались, но покинуть Laboratorium быстро нам не удалось, потому что внизу мы встретили самого господина Дутова, уже почти старика, но ещё прекрасно державшегося и помнящего светские манеры до последнего штриха.
Дутов осведомился о результатах анализа и крепко задумался, с поэтическим видом закинув голову и прикрыв глаза.
— Да, весьма необычная ситуация. Драгоценный камень, состоящий из воды… Интересно… Про и контра… Полагаю, такое удивительное явление может быть результатом исключительного действия какого-нибудь заклинания.
— Лазарь Максимович сказал тоже самое.
— Правда? — с гордостью спросил Дутов, легонько шевельнув одной бровью.
Я кивнул.
— Умнейший парень. Находка.
— Только весьма замучен своей работой.
— Вы находите? Да… я тоже того же мнения… Но… во всём нужен подвиг.
Меня немного покоробил лирический тон, которым были произнесены эти слова.
— Я посоветовал ему послать всё к чёрту и уйти. Нельзя позволять себя гробить, — довольно резко сказал я.
Дутов поглядел на меня как бы свысока, потом на Авенира. В его взгляде ясно выделилась одна мысль: «А, каков наглец? Как вы его держите подле себя?»
— Молодой человек, — протяжно начал Дутов, — позвольте вас спросить: вы имели счастье хотя бы единожды бывать в сияющей столице нашей великой Рании? Печально, если…
— Я там работал пару лет.
— Кем же? — с недовольство спросил Дутов: ему хотелось унизить меня в своём мнении, услышав совершенно иной ответ.
— Извольте знать, это не тайна, — пожал я плечами, — я работал там сыщиком.
— Так что же сейчас?
— А вот сейчас тайна, — поэтически вздохнул я, едва не облизнувшись от удовольствия, — очередное дело, о котором я не имею право разглашать. Я поверить не мог, что оно занесёт меня на Урал, в этот благословенный край.
— Так? — как бы между прочим спросил Дутов, обратившись к Авениру. Ученый муж цеплялся за мечту унизить меня, мечту, которая рушилась. И хотя она была воздвигнута за одну минуту его лукавым самолюбием, она имела для него большое значение и, наверняка, засыпая, он будет рассматривать неудавшееся унижение, как маленький проигранный бой ушедшего дня.
— Так, — подтвердил Авенир. — Этот наглец, как вы ловко выразились, Олег Филиппыч, потребовал от меня слово не лезть в его дела. Что ж, — сокрушался старец, — пришлось пообещать…
Я с трудом смог скрыть удивление той ловкости, с какой Авенир провёл этого напыщенного господина, ведь, разумеется, никакого «слова», равно как и «дела» ни у меня, ни у него не было.
Дутов снова призадумался. Он размышлял над тем, стоит ли делиться с нами важными сведениями. В итоге желание показать свои большие связи перевесило желание отказать нам в помощи.
— Молодой человек, вам нужно обратиться к опытному ювелиру. Быть может, такой мастер встречал в своей практике драгоценные камни, состоящие из воды. Впрочем… знаете… у меня есть один хороший знакомый, по выходу на пенсию он живёт в столице, но по-прежнему его услугами пользуется Министерство внутренней безопасности. Беда в том, что к нему трудно пробиться на приём. Вам придётся сильно постараться, если вы захотите попросить у него аудиенцию.
Я воспользовался паузой Дутова и спросил:
— Кто же этот великий муж?
— Кирилл Александрович Рудовский — один из крупнейших специалистов по Большому Камню, в том числе, по минералам. Он увлекался раскопками, изучением отложений, добыванием драгоценных металлов. Кстати, нажил неплохое состояние, — Олег Филиппович вздохнул и обратился к старцу. — Дорогой Авенир, я спешу, поэтому вышлю визитную карточку Рудовского позже. Если сегодня позабуду, то обождите до завтра. С вашим замечательным способом трансгрессии, о котором я слышал, посетить столицу ничего не стоит.
— Вы совершенно правы, — сказал Авенир таким голосом, как будто он глубоко польщён.
Раскланявшись, мы вернулись в свою скромную обитель, причём, тишина и стены подействовали на меня далеко не лучшим образом. Я сразу оказался под властью одной жгучей мысли: драгоценного камня, вынутого из украшения Ольга Павловны Кожевиной, больше нет, с нами только печальный итог исследования: странный камень состоял из воды, форму которой поддерживало неизвестное заклинание.
Да… В каком направлении двигаться, от чего отталкиваться и как распознать стороны света, если небо заволокла плотная непроглядная мгла?
16. Якорь Удачи меняет хозяина
Странный сон явлен был Волконскому в ту ночь: будто он стоит неподалёку от усадьбы и видит, что его магическая защитная ограда объята пламенем, языки которого высоко вздымаются в серое небо. И вдруг из пляшущего огня вырываются тёмные силуэты на чёрных конях. Незнакомцев всё больше и больше, и всё сильнее охватывает Волконского ужас.