Тут он и проснулся. И в миг, когда сознание вернулось в плывущую реальность, Лев Сергеевич понял, что явившиеся ему образы не принадлежат сну, что незнакомцы в полутора верстах отсюда действительно скачут на конях и что желания их темны и ужасны.
Волконский вскочил подобно солдату, разбуженному далёким призывом к битве, и обратился к супруге, которая проснулась от резких движений мужа.
— Настя, скорее вставай, накинь что-нибудь. Вместе с детьми я закрою вас в убежище.
— Что случилось?
— Ярый не попусту грозился: нашу границу пересекли разбойники.
Настасья Никитична испустила сдавленный крик.
Одевшись за минуту, супруги бросились в детскую. Лев Сергеевич зажёг свечи. Настасья Никитична одевала сонных, ничего не понимавших детей.
— Я разбужу Андрея.
Но того будить не пришлось. Он, качаясь из стороны в сторону, брёл по коридору.
— А вы корили меня за чтение книг о тёмной магии, — крикнул он. — У нас, как я понимаю, гости?
— Да. Помоги Насте провести Сашу в библиотеку.
— Конечно.
Лев Сергеевич перебрался в крыло, где жила прислуга, и разбудил всех, приказав не сопротивляться, а если будет возможность, спрятаться: это шайка отменных головорезов, если верить тому, как полыхала защита. Потом он вернулся в библиотеку с лампой в руке и открыл потайной ход, ведущий в каменное убежище.
— Я наложу заклятие недосягаемости. Андрей, вы сможете его убрать, когда я подам сигнал?
— Обижаете, Лев Сергеевич.
— Что ты задумал? — с тревогой спросила Настасья Никитична. — Ты ведь будешь с нами в убежище?
— Нет.
— Нет?! — воскликнула Волконская.
— Это не по-мужски.
— О, Господи! Да ведь тебя могут убить!
— Не убьют. К тому же изнутри нельзя наложить заклинание недос…
— Я тебя не пущу! — закричала Настасья Никитична и бросилась на мужа.
Тот поднял лампу, осмотрел поверх головы бьющейся супруги просторное убежище, стены которого сплошь выложены из камней, и спокойно обратился к Андрею:
— Возьмите, пожалуйста, лампу.
Андрей выполнил просьбу.
А Волконский тряхнул хорошенько супругу и поцеловал её в губы.
— Я не могу сидеть здесь как крыса, пока мою усадьбу разбирают по кусочкам. Ты ведь это понимаешь. Я скоро вернусь. Андрей, знаком моего возвращения будет три быстрых удара и вслед за ними через десять секунд ещё два.
— Хорошо. Удачи.
Волконский кивнул, посмотрел на дрожащих детей и, не дав жене броситься на него снова, вышел из убежища и навёл заклинание на каменную дверь, которая стала частью стены. Потом он оглядел библиотеку в поисках того, что могло бы выдать существование потайной двери, передвинул на пару шагов диван и спустился в подвал.
— За тобой пришли, — громко сказал Лев Сергеевич.
— А? — спросонья спросил Денис, жмурясь от света лампы.
— За тобой пришли.
Денис не спеша потянулся.
— Так ты меня освобождаешь?
— Когда это мы успели перейти на «ты»? — со злостью полюбопытствовал Лев Сергеевич.
Денис усмехнулся, глядя в глаза хозяину усадьбы.
— А, — протянул он тихо, — нервничаешь? А я ведь тебя предупреждал, Лёва.
Волконский дрожащими руками открыл замок, распахнул решётчатую дверцу и вцепился в руку Денису, приставив к виску пистолет.
— Ещё раз ты назовёшь меня иначе, чем господин Волконский или Лев Сергеевич, и содержимое твоей головы обретёт независимое от тебя существование.
— О! Я прям волнуюсь.
Волконский тащил Дениса по ступеням, ведущим в коридор.
— А почему, уважаемый Лев Сергеевич, вы так не переносите фамильярности? Может, вас в детстве дразнили мальчишки? Или первая девушка не захотела раздвинуть ноги, потому что вы были просто «Лёвой»?
Волконский ударил Дениса головой о стену. Висевшая позади них картина упала на пол, рамка разлетелась. Денис съехал вниз, но Волконский заклинанием швырнул его в другую часть коридора, так что тот, пролетев метров десять, пробил собой дверь.
Но Ярый оказался куда более выносливым, чем можно было предположить. Он не стал отлёживаться, а сразу попытался подняться. Правда, это у него не получалось.
Волконский приближался, ступая тяжело, словно отмерял каждый шаг.
Денис, собрав последние силы, стал на четвереньки и так, по-звериному, долез до дверей. А хозяин усадьбы одним махом зажёг всюду свечи и выстрелил в стену, впрочем, сквозь неё не надеясь попасть в беглеца. Потом Волконский нагнал его в сенях, где обычно камердинер забирает у гостей одежду, схватил за шиворот, приставил пистолет к виску и так вышел, толкнув дверь ногой.
Свет от фонаря над головой освещал ступени и часть дороги.
— Вы не боитесь простудиться, господин Волконский? — вложив в голос как можно больше ехидства, спросил Денис.
— Что ты! Твои дружки будут с минуты на минуту.
— Значит, подождём.
Совсем скоро послышался топот конских ног. Разбойники явно не спешили. Они заглядывали в окна, удивляясь, как быстро хозяева подготовились к их приезду.
Неспешно вырисовались фигуры коней и наездников. Вне сомнений, это была знакомая читателю шайка. Впереди ехал главарь. Его конь, ничуть не устав за долгий путь, изящно подбирал ноги.
Разбойники резко остановились, когда увидели на крыльце Волконского и находящегося у него в плену Ярого. Главарь снял шапку и пару раз ею махнул.
— Разреши-ка переночевать, добрый барин, да хлебом-солью полакомь, — нараспев произнес главарь.
— Боюсь, что для ужина уже слишком поздно, а для завтра очень рано, — ответил Волконский и сошёл вместе с Денисом на первую ступень.
— Вы, братцы, как думаете: стоит ли нам спрашивать разрешения и выслушивать отказы? — обратился главарь к шайке.
Разбойники почти единодушно крикнули:
— Нет!
— Не стоит?
— Нет!
— Подведи! — крикнул главарь крайнему мужику.
Тот спрыгнул со своего коня и вывел из тени другого.
Сердце Льва Сергеевича оборвалось, рука с пистолетом задрожала. В седле качался связанный и одетый в лохмотья Сан Саныч.
Главарь достал пистолет и приставил его к генеральской голове.
— Пусти Ярого! — велел он.
Волконский в один миг убрал дуло, приставил носок сапога к заднице Дениса и так дёрнул ногой, что Денис слетел с высокого крыльца, не коснувшись ступеней.
Разбойничья шайка не отличалась тактичностью. Как только Ярый мешком повалился в снег, громыхнул дружный хохот. Один лишь главарь остался хмур и серьёзен. Он подождал, пока Ярый отряхнётся, потом обратился к нему с нехитрым вопросом:
— Где доля?
— Доля?! — Денис сделал изумлённое лицо. — Ну, разумеется, я не мог её тащить с собой: она слишком велика.
— Неужто?
— Да.
— Так где же она?
— Погоди, ты слишком быстр, если что-то касается твоей прибыли, Емельяныч. Останови свою прыть, доля твоя от тебя не убежит: она не заяц и лап у неё нет, — Денис качнулся, но удержался и изящным движением указал на усадьбу. — Здесь твоя доля. Всё, что найдёшь, будет принадлежать тебе, Емельяныч. Даю слово.
Шайка встрепенулась и алчно загалдела.
— Да, да, я не оговорился, господа. Вы явились сюда, значит, с вами можно иметь дело. И я вас вознаграждаю. Кстати, — добавил Ярый, уцепившись за поводья главаря, — у хозяина, который так небрежно выпустил меня на свободу, есть прекрасная жена. Правда, она беременна. Но срок не тот, чтобы живот мешал делу.
Разбойники переглянулись и захохотали.
— Но довольно слов. За дело! — крикнул Денис. — Реликвотека ждёт вас. Снимите с седла нашего достопочтенного генералишку, и пусть его сопровождает надёжный человек. Уверен, господин Волконский устроит нам достойный приём.
Главарь оглянулся к шайке.
— Господа, часть из вас пусть останется со мной. Остальные могут лезть в окна и забирать всё, что душе угодно. А если ничего не нужно, бейте и жгите.
Тем временем Лев Сергеевич стоял на крыльце и слышал все слова, брошенные в ночь. Но что он мог сделать один против двух десятков разбойников, в плену которых его друг?