Я отвернулся, сначала выплеснул в обрыв вино, а потом закинул и кубок. Сверкающей точкой он сделал полукруг, коснулся камней, поскакал по ним навстречу волнам, которыми и был поглощён.
Тяжело дыша, медленно, с расстановкой я произнёс:
— О чём думать, сударь? Я думаю только о том, что каждый мерит по себе. Но если бы вы заглянули в меня, вы бы поняли, что я никогда не приму ваших условий. Я не убийца, а вы не самый умный смердящий дух в Ранийском Империи, найдутся и другие, кто поделится сведения, не требуя расправы. А теперь я откланиваюсь.
Тяжёлая пауза.
— Постой, Николай.
Я содрогнулся от спокойного голоса Авенира.
— У вас есть предложения? — закричал я в бешенстве.
Старец поднял руку.
— Мудрейший Феоктист, — обратился он к духу, поднявшись с кресла и поставив на стол кубок, — а не думал ли ты, что между мной и Николаем может существовать свой договор, который мы не в силах нарушить? Или ты полагаешь, что меня радует мысль обучать зазнавшегося юнца собственному методу трансгрессии, а потом лечить свою грудь живительным воздухом твоего подземелья? Напрасно, Феоктист. Я помогаю Николаю, сводя его с моими старыми знакомыми, не ради простого времяпрепровождения, а потому что он должен помочь мне в праведном мщении, о котором ты узнаешь, если заглянешь мне в глаза…
— Да, — вздохнул Феоктист и опустился в кресло, — я знаю о твоей мести.
Я слушал, переводя ошеломлённый взгляд с одного на другого.
«Что они вообще несут?!»
— Ты уверен, что ему это будет по плечу? — спросил дух, посмотрев на меня.
— Полной уверенности нет, но его сердце не с ним, и разве можно найти более подходящее оружие возмездия в человеческом обличии, чем юноша, стоящий перед нами?
Феоктист издал короткий смешок, в котором слышалась похвальба.
— Ты растёшь в моих глазах, Авенир. Но сказанной тобой не отменяет моего маленького каприза. Наоборот, только разжигает моё желание видеть тебя рядом летящим в ночных небесах и познающим далёкие вселенные. Это будет прекрасно!
— В таком случае, будь готов ждать, мудрейший Феоктист.
— Я готов ждать хоть тысячу лет, Авенир.
— Боюсь, так долго я не протяну.
— Рад слышать.
— Что ж, Николай, — обратился ко мне Авенир, — тебе остаётся только дать клятву, что ты убьёшь меня. Поверь, это не трудно, ведь я заранее даю своё согласие.
— Вы сумасшедшие! — закричал я, в припадке безысходности хватаясь за виски. — Старые сумасшедшие пердуны!
Но они только рассмеялись, наполнили бокалы и чокнулись.
— Тебе решать, Николай, — спустя минуту заметил Авенир.
— Ничего не хочу решать! — снова выкрикнул я. — Убирайтесь вы оба!
И вдруг Авенир резко дёрнул рукой. Вино покинуло его кубок, красными каплями пролетело по воздуху и растеклось у меня по лицу и груди. От неожиданности я даже сделал шаг назад.
— А ты решай, — сурово рявкнул Авенир, — решай, юноша, прикинув своим скудным умишкой, что выбор у тебя такой: согласиться на условия Феоктиста и пойди дальше или отказать ему и проиграть. Вот весь твой выбор, понял? Так и решай.
Молчанием старцы дали мне отдышаться и смахнуть с лица липкое и быстро сохнущее на ветру вино.
— А вы подумали, что делаете меня убийцей?
— Нет уверенности, что тебе придётся меня убивать. Может, я сам к тому времени умру.
— К тому времени? — с горечью повторил я. — Может, я через неделю найду похитителей Ольги, а ещё через две недели выполню наш уговор.
— Что-то подсказывает мне, две недели — слишком малый срок на выполнение моей просьбы, — ответил Авенир.
— Значит, вы меня и в этом облапошили? — взвизгнул я. — Прекрасно! Только воспитание не позволяет мне назвать вас мерзавцем, коим вы, вне сомнений, являетесь.
— Очень хорошо, что оно не позволяет, — с расстановкой произнёс Авенир, — иначе я бы спустил вас с этого балкона одним движением пальца.
— Это магия, — хохотнул я, — сделаю вид, что испугался.
— Вы уверены? — прищурившись, уточнил старец. — Я бы на вашем месте не рискнул приземлиться на острые камни воображаемого мира, который таковым может и не быть.
— Ах, что б вас! — я отвернулсяс тупой болью в груди, обессиленный, словно без передышки пробежал с одного конца города в другой.
— Мы никуда не денемся, Николай. Если ты так зол на меня, протяни Феоктисту руку, и тут же узнаешь о Лунном Древе и похитителях Ольги всё, что хотел знать.
— Но это ловушка, как вы не понимаете!
— Ловушка, которая может оказаться дверью, ведущей к успеху.
— Знаете что? — я вдруг обернулся и направил свой гневный взор на Авенира. — Вы дождётесь, что я придушу вас собственными руками!
— Не спеши, сударь! — захохотал Феоктист так заразительно, что даже я почувствовал, как в улыбке тянутся мои губы. — В настоящий момент, за это не лишённое для вас приятности действие можно получить сведения, которые вы ищите. Итак? — он протянул руку.
Я сначала долго смотрел на его руку, а потом перевёл взгляд на Авенира. Я заглянул ему в глаза и сразу понял по спокойствию и холодному расчёту, наполнявшему их, что у него есть план, как помочь мне дважды: заставить Феоктиста поделиться знаниями о Лунном Древе и не позволить мне пасть в бездну смертоубийства.
Авенир смежил веки и отвёл взгляд. Более прочесть я ничего не мог. Это был знак, по которому я должен был действовать.
Наши с Феоктистом руки соединились без единого слова. Жар принятого договора проник в меня и заставил содрогнуться. На мгновение в глазах моих потемнело.
Я остался стоять на месте, чувствуя себя преданным и оплёванным, а Фектист, усмехнувшись, подошёл к столику и плеснул себе вина.
— Так что же ты хочешь услышать? — спросил он, и я со злостью заметил гадливую улыбочку на его тонких губах.
— О Лунном Древе, — буркнул я, с трудом выдавив эти простые слова.
— Мм, — старец медленно испил из кубка, наслаждаясь, — видишь, старичок Авенир, как бывает: сведения могут стоить жизни. Если бы ты знал то, что я знаю, тебе не пришлось бы умереть.
Авенир улыбнулся, кротко, но побеждающе.
— Ты и впрямь думаешь, что я не смогу что-нибудь придумать? Слишком низкого, однако, ты обо мне мнения.
Лицо Феоктиста стало злым.
— Не проведёшь.
— Надейся, — кивнул Авенир и приказал: — рассказывай!
Я был горд за моего учителя, и на душе заметно полегчало, но я решил потушить разгорающийся пожар взаимных упрёков между старцами.
— Прошу вас, Феоктист, поведать мне о том, где произрастает Лунное Древо.
— Что ж, — скривившись как от боли, сказал старец, — Лунное Древо — дитя Луриндорского королевства, земли, на которой испокон веков проживали луриндорцы. Это были храбрые воины и прекрасные искатели сокровищ. Но отличались они чрезвычайно гордым нравом, из-за которого им всё время казалось, что люди Ранийской империи притесняют их, насмехаются над ними и пытаются завладеть их сокровищами. Кровавы были войны между ранийцами и луриндорцами и много нечестности с обоих сторон и жестоких предательств было. Так много, что в библиотеках закрыт доступ к летописям, касающимся этих войн.
— Да, это так, — кивнул я.
— Недолгим было затишье, и император — запамятовал его имя — собрал войско, чтобы окончательно разгромить луриндорцев. Но ему не удалось это по одной простой причине: он не смог найти королевство, с которым воюет. Он прочесал Уральские горы вдоль и поперёк, но без результатов. С тех пор луриндорцы скрыты от людей. Некоторые источники сообщают, что они возвели волшебную стену, которая делает их государство недосягаемым. Как бы там ни было, но я знаю примерные границы Луриндории.
Феоктист подошёл к ограде балкона и положил на неё руки. В ту же секунду по земле прошла дрожь, море зашипело, вздыбив высокие волны. Солнце в небе потускнело. Из пучины, сбрасывая с себя потоки вод, вырывались покатые каменные глыбы. Они росли до тех пор, пока не оказались на одной высоте с нами, после чего начали двигаться в нашу сторону, врезаясь в берег, ползя по нему и исчезая в горе, на которой был возведён дом с балконом.
Глыбы двигались до тех, пока старец не оторвал правую руку от ограды. Теперь вместо моря перед нами стелилась каменная карта Урала.