Начался разговор, поставили самовар, за ним второй. Нескончаемой вереницей сыпались вопросы, звучали по-девичьему невинные ответы. Льву Сергеевичу казалось, что невозможно быть более счастливым, иначе сердце человеческое просто разорвётся.
Побыв один день у Волконских, Николай и Ольга отправились к Авдотье Парамоновне Кожевиной. Тут надо заметить, что Николай никак не мог свыкнуться с мыслью, что его жена не трансгрессирует, а всего лишь желает куда-то попасть и попадает. Ольга сама была проста и перемещалась с простотой, которая поразила бы величайших магов.
— У батюшки испросила благословения, теперь надо у матушки испросить, — полушутя сказала девушка и начала было легонько постукивать в дверь избы, но её остановил Николай.
— Нет, здесь не так делается, — с усмешкой проговорил он, и от его ударов стёкла зазвенели.
— Ах, что ж ты делаешь!
— Я знаю.
Дверь распахнулась, грянула минута замешательства и изумления, а за ней — радостное восклицание и брызнувшие слёзы.
Следующими, кого они навестили, были мать и сестра Николая. Бывший сыщик осторожно подкрадывался к усадьбе, опасаясь слежки. Ольга успокаивала его, утверждая, что никакой угрозы нет.
— Откуда знаешь-то?
— Знаю, Коля, — ответила она просто, и Николай поверил ей.
Они постучались в парадную дверь, и вновь их ожидала сцена из романа для любвеобильных и мягкосердечных дам, которые обожают плакать в уютном будуаре над пахучими страницами только что разрезанной книги.
В пылу сестра поделилась последними новостями, и Николай с трепетом в сердце узнал, что дело его закрыли, а Рубовского распекли не на шутку.
— Как?!
— Ему крепко досталось, милый брат. Начальство едва не съело его, ведь он без их ведома так дело раздул, что едва совместными силами удалось потушить. Начальство боится скандалов. Даже если генералы да полковники и не верят в твою честность, Коля, то им всё равно выгоднее не судить тебя, а сделать вид, что ничего не случилось. Зачем такой шум? Как же они борются с преступниками, если среди них самих преступники и воры водятся? Нет, они хотят, чтобы ранийцы спали спокойно, думая, что их охраняют порядочные жандармы, а жуликов подстерегают сыщики с безупречной репутацией.
— Да, ты права, — произнёс Николай задумчиво. Его душа жаждала прощения и чужой веры в его честность. Но возможно ли этого добиться? Он будет думать.
Они простились и отправились к Авениру. Сразу Николай хотел навестить его один, но Ольга сказала, что тоже хочет «посмотреть на старца, о котором ты столько говоришь».
Старца не оказалось дома, зато был Назир. Высокий луриндорец украдкой утёр слезу и с восторгом слушал рассказ Переяславского. Несколько раз Назир вскрикивал и просил повторить. Радости его не было предела.
Через час явился Авенир. Этот был скуп на чувства, даже показался Ольге суровым и слишком строгим, но под конец рассказа начал потирать руки и крякать от удовольствия. «Н-да», «Ой ли?», «Так-то!», «Ну, брат, заливаешь» — такие словечки срывались с его тонких бледных губ, а Николай, горячась, уверял наставника в искреннейшей честности, начинал носиться по комнате, хватать себя за волосы.
— Ну как, как вам рассказать, чтобы вы поверили?! — кричал он, и тем ещё более веселил хитрого Авенира.
Смеялась и Ольга, наблюдая за Николаем и чувствуя, как любовь к этому живому, открытому, порывистому человеку крепчает в её сердце. Авенир украдкой следил за ней и посмеивался над ними обоими, разделяя радость и счастье молодости.
— Хороша побасенка, — подытожил старец и поднялся с табуретки. — Слушать тебя, что мёд пить, но дело надо делать. Назир, — обратился он к луриндорцу, — погуляй с дамой на свежем воздухе. Нам с Колей надо серьёзно пошептаться.
Ольга послушно встала и вышла с Назиром из комнаты, успев с любопытством переглянуться с мужем.
«Мне было тоже хотелось послушать».
«Если старец приказал, надо выполнять».
«Понимаю. Расскажешь потом?».
«Конечно, дорогая».
Таков был безмолвный разговор, длившийся секунду, пока взгляды их пересекались. Они быстро учились общаться невербальным способом, понимая друг друга с полуслова.
— Итак, Николай, — вздохнул старец. — Скажи для начала: помог я тебе отыскать Ольгу?
— Конечно! Без вас я бы не справился, вы столько всего… столько всему…
— Тю-тю-тю, застрочил, братец! Охолонь. Помог малость — это факт. Ты это хотел сказать, я правильно понимаю?
— Ещё бы не правильно! Да я по гроб вам обязан!
— По гроб… — повторил по слогам Авенир. — Ты так быстро женился, что я и глазом моргнуть не успел. Теперь уж и не знаю, как обстоит дело с нашим договором.
— Разве его можно расторгнуть? — удивился Николай. — Я пришёл сюда с мыслью, что он в силе.
Взгляд старца потерял остроту, обрёл мягкость.
— Стало быть, ты готов выполнить свою часть договора?
— Несомненно.
— И выполнишь, сколь трудна она ни была бы?
— Да.
Авенир вздохнул, как будто готовясь к чему-то.
— Тогда я должен спросить тебя, удивительный юноша, слышал ли ты что-нибудь о Гробовщике?
В глазах Николая читалось потрясение.
— Так вторая часть договора касается Гробовщика?!
— Полагаю, ты слышал о нём.
— О, да! Я был в его лапах…
— Что?!
— Меня вызволила из плена Ламбридажь и Рыцарь ночи, который и подсказал обратиться к вам за помощью.
Судорога охватила конечности Авенира.
— Воды? Вам воды? — Николай побежал в соседнюю каморку и принёс оттуда кружку воды.
Авенир так разволновался, что вынужден был отдохнуть прежде, чем продолжить беседу. Страшное беспокойство терзало его.
— Значит, ты был по ту сторону смерти?
— Я был в плену у Гробовщика и видел мучения людей, — тихо ответил Николай.
— Ужасная преисподняя, созданная великим злодеем.
— Я обещал людям вызволить их оттуда.
— Глупец! — взревел старец так, что Николай в страхе даже отпрянул от него. — Болван! Как ты мог давать такое обещание, если сам ещё несмышлёное дитя?!
Сыщик молчал, не зная, что отвечать. Он ещё никогда не видел старца таким разъярённым.
Но злоба и раздражение быстро схлынули.
— Что бы случилось, если бы наши пути не пересеклись, если бы ты не встретил меня? Страшно подумать! И отчего мне везёт на безголовых учеников? Ну, ладно, это выдумки, бесконечные разглагольствования на тему: «А что было бы, если…» Надо жить сегодняшним днём. Ты рядом, ты мой ученик, а стало быть, обещание дано не напрасно, хоть и не обдуманно.
Старец долго молчал. Николай и не пытался заговорить.
— Вторая часть нашего договора вот какая: я жду помощи от тебя в поимке и откручивании головы этому злодею. — Парень не удержался и прыснул. Авенир не заметил этого. — Задача трудная, но вполне выполнимая. Кое-какие детали я ещё не обдумал, подготовку не завершил, поэтому у тебя с Ольгой есть некоторое время на нюни.
— Знаешь, чего я боялся, пока ты путешествовал в Крепость? — вдруг спросил старец, поглядев Николаю в глаза. — Я боялся того, что ты обретёшь сердце. С сердцем ты перестал бы настолько подходить к моему плану, насколько подходишь сейчас. Ты удивительный, Николай! На тебе сошлось столько случайностей, что найти человека лучше тебя во всём мире невозможно. Ты поможешь мне сразить братца!
Брови Николая взметнулись вверх:
— Что…
Авенир осёкся, как-то сжался, но потом выпрямился и твёрдо, с хрипотцой вымолвил:
— Гробовщик — мой родной брат. Его надо убить во что бы то ни стало.
Он вскочил с кресла и подошёл к столу, начал барабанить пальцами по дереву.
— Ах, да… Ещё я нашёл одну вещь, — Авенир, хмуря брови, протянул Николаю вскрытый конверт. — Не удержался, вскрыл.
— И? — совершенно разбитый известием о родственной связи Гробовщика с учителем, Николай даже не стал заглядывать внутрь.
— И там самое худшее, что может быть: приглашение на Бал Огня.