И еще всплыл в памяти друг детства Ванька Дрон. Жили рядом, учились в одном классе. Ванька нередко дергал ее за косу и всякий раз делал вид, будто он к этому не причастен. А играя на выгоне в лапту, всегда старался поймать ее, и она, убегая, показывала ему язык.
— Входите, что же вы!..
Женщина подняла глаза и залилась краской: никакой очереди уже не было, все успели пройти.
— Садитесь, — сказала врач, делая запись в карточке И не глядя на пациентку. — Говорите, простудились. Ничего удивительного — и в жару бывает. Наверное, искупались в Урале? Я так и подумала. Вспотели — и в воду… — Врач подождала, когда больная снимет кофточку и принялась осматривать коричневое, тугое, почти девичье тело. Приложила ладонь к спине, стала выстукивать пальцем. Затем, приставив трубку к груди, попросила не дышать.
Больная вздрогнула и в эту же минуту почувствовала навалившуюся на нее Аленку.
— Ты с ума сошла! Разве так можно? — сердилась мать.
— Кто же так врывается в комнату? — беря девочку за руку, сказала врач. — Сперва спросить надо, можно ли войти?.. Не маленькая, должна знать. — И, увидя, что девочка напугалась, сменила тон: — Ладно, первый раз прощается, а придешь еще, обязательно спроси: можно?
Девочка закивала головой: да, она так и сделает.
— Ты — Наташа? — улыбнулась врач. — Ах, Валя…
Прижимаясь к матери, девочка мотала головой: нет.
— А как же?
— Аленка, вот как! А фамилия — Са-ла-вье-ва!
— Соловьева? — почему-то удивилась врач. Пристально посмотрела на девочку, на маму, развела руками:
— Вот так встреча! Ну, здравствуйте, Галя!
Пациентка осветилась улыбкой. Встала:
— Вы… Роза Павловна?
— Мы, оказывается, заочно давно знаем друг дружку. Я даже видела вас мельком в кинотеатре. Муж показал: смотри, говорит, Платошкина любовь! Мне так хотелось тогда подойти к вам, поговорить… Но тут начался фильм, а когда кончился, вы исчезли. Как плохо, что мы с вами до сих пор не могли встретиться! Но вот видите, желание сбылось. Я очень рада. Давайте сразу договоримся о новой встрече. Приходите ко мне в субботу, а? Только обязательно! Галочка, мы с вами, можно сказать… да вы понимаете меня… А заболеваний у вас пока никаких. Организм здоров. Вот разве что кашель, но это пройдет.
Вдруг притянула к себе Аленку:
— Придешь ко мне?
— Угу, — согласилась девочка. — Я сперва постучу пальчиком в дверь, потом скажу: можно?
— Молодец. Ну вот и договорились. Значит, с мамой в субботу…
— Мы так мало знакомы, неудобно как-то, — застеснялась Галина.
— И слушать не хочу. Мы с вами старые знакомые! Обязательно, к десяти… не забудьте. Я ведь теперь одна. Янка второй месяц в Оренбурге на переподготовке. Летчик он… Бывает так скучно, приходите…
Невысокая, прямая, в аккуратном белом халате, Роза Павловна стояла на крыльце и ласково поглядывала на Аленку. Вот она сбежала вниз по ступенькам, взяла девочку на руки. И Галина все поняла: томится по детям, своих пока нет.
— Пусть мама уезжает, а ты останешься со мной, — сказала Роза Павловна. — Согласна?
— Да, — шепнула девочка и обняла Розу Павловну за шею.
— Как же я буду без тебя? — прикрыв глаза ладонью, будто вытирая слезы, сказала мама.
— Ты же говорила — устала от меня! — нашлась Аленка. — Вот я и поживу у тети Розы, а ты — отдохнешь.
— Ну и хитруха! — рассмеялась мать.
— Это ты хитруха, — подхватила дочь. — Сказала пойдем в больницу, а сама здоровая. Знаю, ты хотела про, дядю Платона узнать, потому что он перестал к нам совершенно случайно заходить, и ты все плачешь и плачешь, когда стемнеет…
— Не болтай! — пригрозила мать. — Вот видите, какая она выдумщица.
Роза все поняла, но сделала вид, будто ничего не слышала, перевела разговор на другое, стала уверять, что завтра будет очень жаркий день, а к вечеру, наверное, пойдет дождь… А мама, прицыкнув на дочь, сказала:
— Я тебе язычок подрежу.