Единство кристаллов составляло Семицветную Цепь, ради обладания коей двое альбийских вождей нещадно гнали свои войска на штурм бастионов Цитадели. Семеро носителей камней прошли обучение у правителя Черной Твердыни, развившее и обострившее их прирожденные чародейские способности, они были его самыми верными и преданными соратниками, но перед лицом свершившегося предательства и непомерных притязаний осаждающих Хранители Радуги растерялись. В их оправдание можно заметить, что по меркам сиидха они были довольно молоды, а двое заслужили Камни совсем недавно и еще не успели привыкнуть к их тяжести.
Вдобавок, как это ни досадно признавать, между обладателями Кристаллов отнюдь не царило единодушие. Вошедшие в Круг раньше относились к новичкам с долей высокомерия, молодежь настаивала на соблюдении равенства… и все шестеро не испытывали приязни к старшей из семи, носительнице Рубина, Иллирет из рода Хеллуана. По общему мнению, она позволяла себе слишком многое и любая выходка оставалась безнаказанной, ибо в ее ладонях покоилось сердце Хозяина Цитадели. Украдкой шептались, якобы место в Радуге досталось ей исключительно по прихоти Всадника, хотя подтверждений тому не имелось — ль'Хеллуана слыла одаренной чародейкой, по праву носившей свой Кристалл. Иное дело, что ее характер порой оставлял желать лучшего, а привычки в точности отражала гулявшая среди Кольца Радуги присказка: «Когда Иллирет требуется развести очаг, она поджигает весь дом».
Традиции Круга вполне дозволяли Огненному Рубину открыть собрание. Однако та молчала, опустив голову и обеими руками вцепившись в темно-рыжие с алым отливом волосы.
— Итак, Совет Радуги созван, — поняв, что ждать от Иллирет первого слова бесполезно, заговорил сидевший по правую руку от Рубина Талахард, владелец прозрачно-оранжевого, брызжущего искрами Опала. Сложением и нравом он не слишком-то походил на волшебника — куда больше подошли бы Талахарду кольчуга, щит и меч. Именно по этой причине он владел самоцветом, олицетворявшим воинскую доблесть и стойкость. Он и Гведрида, Аметист, символ мудрости и проницательности, стали первыми носителями Камней. Позже сыскалась достойная хозяйка для Рубина и начался создаваться собственно Круг. — Слушайте, Хранители Кристаллов и представители союзных племен, говорите, внимайте и принимайте решения! Всем вам ведомо, что за пергамент лежит на Овальном Столе, ведомо его содержание. Трон Владыки опустел, и сердца наши исполнены скорби. Враг под стенами и не собирается отступать. Теперь мы должны решить дальнейшую судьбу Цитадели.
— Я, Рхадак по прозвищу Стальная Спина, прошу слова, — со своего места поднялся и неуклюже поклонился один из йюрч, могучий воин в тускло-серой кольчуге. Старый, скверно заживший шрам наискось пересекал его и без того малопривлекательное лицо. — Пусть Хранители простят меня, если я скажу что-то не так. Мой язык медленный, меч гораздо быстрее. Большого Хозяина нет с нами, да. Это плохо, очень плохо. Но ведь стены крепки, колдовство Хранителей не потеряло силу, кладовые полны, воины многочисленны. К тому же, говорят, Мореход увел свои мечи к Соленой Воде. Так что такого, даже если Большой Хозяин ушел? Поганые завоеватели могут завалить Долину своими мертвецами, но Цитадель им не по зубам, разве нет?
— Почтенный Рхадак хочет знать, что Цитадель может противопоставить своре Аллерикса? — мрачно уточнил Талахард. Йюрч кивнул. — Что ж, разумно. Сейчас в стенах Цитадели находится чуть больше пятидесяти тысяч. Во вражеском лагере примерно столько же — если считать без мечников Олвина. Но лишь треть населения Цитадели составляют воины, остальные же — ученые, книгочеи, ремесленный люд и всевозможная прислуга; земледельцы, торговцы, беженцы, искавшие здесь защиту, когда орда Исенны вторглась на наши земли, и их семьи. Большинство ни разу в жизни не держало в руках оружия. Бросить их в бой против двергов-наемников Зокарра или обученных головорезов Аллерикса — все равно что скормить дракону.
Кладовые, верно, полны. Мы выдержим сколь угодно долгую осаду. Беда в том, что враг об этом тоже знает, и, как следует из этой дрянной бумажки, — Талахард брезгливо ткнул в грязный лист пергамента на столе перед ним, — Исенна не намерен ждать. Полагаю, нам предстоит штурм — нынешней ночью или завтра утром.
— Они уже не раз пытались, — запальчиво напомнил Стальная Спина. — Те, кто пытался, кормят червей во рву.
— Боевой дух почтенного Рхадака достоин уважения, — вежливо заметил Айхалль, Хранитель Аквамарина. — Однако, полагаю, многоопытный воин, чья жизнь прошла в сражениях, не станет обольщаться нашими теперешними успехами. Пока что Исенна осторожно пробует нашу оборону на прочность — касается одним пальцем, так сказать, то здесь, то там. Он остерегается нападать, не зная нашей истинной мощи. Но если он решится ударить кулаком… Хрустнем, как орех под кувалдой.
— Айхалль преувеличивает, — поморщилась Гведрида. — Победа дастся нашим врагам дорогой ценой. Но я знаю Исенну. Собственные воины порой называют его Безумцем. Он не отступится, даже заплатив тремя жизнями за одну нашу — теперь он не может повернуть назад, ибо дело зашло слишком далеко. Рано или поздно он возьмет Цитадель.
— Одним словом, если речь идет о воинской мощи, то Исенна и Ладрейн сильнее нас, — подвел итог Талахард. — Не стоит также забывать о смертоносных творениях подгорных механиков и тех странных существах, которых Аллерикс привел с собой, но пока что не использовал при штурме. Мы до сих пор не сошлись во мнениях, являются они разумными или же нет, возникли естественным путем или созданы с помощью колдовства.
— О каких существах вы говорите, Хранитель Опала? — осведомился один из вождей айенн сиидха. — «Саламандры» — творение двергов. Они внешне подобны живым тварям, но по сути своей не более чем очень сложные катапульты или, может быть, осадные башни. Есть еще что-то, неведомое нам?
— Я имел в виду иных существ, — покачал головой Талахард. — Пожалуй, следует объяснить… Эльшар, тебе слово. Расскажи им про дракона.
— Время от времени один из трех ящеров, сотворенных Владыкой и обитающих при Цитадели, совершает полет над лагерем завоевателей, — низкий, мягкий голос говорившего звучал негромко и спокойно, однако отнюдь не спокойным было бледное лицо Эльшара, Хранителя Топаза, Драконьего Всадника. Словно в поисках поддержки, Хранитель стиснул в кулаке подвешенный на цепочке золотистый кристалл. — Драконы следят за перемещениями противника и неизменно наводят в стане двергов панику — хотя на самом деле серьезной опасности не представляют, ведь крылатые змеи обретают способность выдыхать пламя лишь после семи-восьми сотен лет жизни, наши еще не доросли… к сожалению. Они делают это по моей просьбе. Точнее, делали. Вчера самый младший из них, Флейм, залетел дальше, чем обычно, и подвергся нападению чего-то, похожего на огромную тучу мошкары. Отсюда эту мерзость можно разглядеть, хотя и с трудом, она выглядит как мутно-зеленый смерч, висящий над дальними отрогами. Это не магическое создание, а вполне живое существо или, возможно, скопище каких-то мелких тварей. Так вот, эта «мошкара» способна прогрызать драконью чешую. Флейм погиб.
Из уст многих собравшихся зазвучали негромкие возгласы удивления и недоверия.
— Драконы видели также что-то вроде сооруженных на скорую руку загонов с крупной живностью — они не могут сказать, какой именно — и тварь, похожую на халарийскую гидру. Понимаю, последнее звучит невероятно, но я склонен доверять своим подопечным, — добавил Драконий Всадник.
— Что же у нас остается, кроме мечей и стен? — снова возвысил голос Талахард, в очередной раз покосившись на Хранительницу Рубина. С самого начала Совета Иллирет ль'Хеллуана ни разу не пошевелилась, застыв в горестной позе, и не проронила ни слова. — Совершенно верно, Сила Радуги. По сути, говоря о судьбе Цитадели, я имел в виду судьбу Семи Кристаллов. Не секрет, что причина войны кроется именно в них. Исенна рвется к власти любой ценой. Пока Повелитель был с нами, мы могли успешно противостоять мощи Благих Алмазов. Теперь же — сомневаюсь.