Комиссар задумался, и, как бы подводя черту, добавил:
— Рассчитывать придется только на свои силы, как мы с тобой в Либаве делали. А здесь возможностей намного больше.
— Понятное дело, — отозвался генерал, — и столица рядом, а позади Ленинград с его промышленной базой.
— Ей давно воспользоваться нужно было, а тут конь не валялся. Танки, требующие ремонта, хоть сюда отправили, а не побросали в «пэпэде», когда война началась. Да еще поврежденную и подбитую бронетехнику смогли эвакуировать, а то бы по обочинам дорог сейчас бы вереницами стояли, число вражеских трофеев увеличивая. Сейчас танкисты ревизию делают — часть танков в Ленинград отправят, остальные здесь сортировать начнут — из трех поломанных один годный делать путем «каннибализма». Экранировать все относительно новые машину нужно, что после сентября 1939 года изготовлены. Если не найдем броневых листов, пойдет в дело обычная сталь, хотя бы траки подвесят и приварят — хоть какая-то дополнительная защита от немецких 37 мм противотанковых пушек. Пусть с пятисот метров поражать будут, но не с километра ведь, а то расстрел получается.
— Только относительно новые танки экранировать?
— Да, у них ходовая часть покрепче будет, да и двигатели пока не изношены — так что дополнительную нагрузку выдержат. А раздерганные танки по башню вкапывать — сотня пушечных «БОТов» противника надолго сможет задержать при должном пехотном подкреплении. А вот их дополнительно забронируем, как выйдет, там ведь только башню придется. Я ведь ради этого с полковником Полубояровым из АБТУ сегодня «диспозицию» обсуждал — решили все в деле использовать.
— Говорил с ним, знающий командир. А то кого только не набирали в мехкорпуса за последний год — дергали из пехоты, кавалерии, артиллерии, кто под руку попался и сразу на танковый полк порой ставили. Знавал таких «танкистов», — Николай Алексеевич усмехнулся, прищурив глаза.
— Теперь обратный процесс пошел — отделения плевел от зерен, так сказать. Танковые дивизии в бригады перевели, а в них танков в пять раз меньше, да и мотопехоты батальон, а не полк, почти без артиллерии, со свернутыми тыловыми подразделениями. Две с половиной тысячи личного состава, а не десять, управлять такими соединениями будет намного проще — разница все же существенная. Полковое звено упраздняется, но не сами полки — а их в каждом мехкорпусе по пять было. «Природных» танкистов, так сказать оставят, несколько полков Т-26 вооружат для действий групп НПП, остальные стрелковыми станут по мере наполнения подразделениями. И чем быстрее это сделают, тем для меня лучше будет.
— У тебя своя выгода имеется?
— А как же — все эти полки в укрепрайоны гарнизонами пойдут. Оружие со складов получат, трехлинейки и «максимы», те же трехдюймовки. В каждый по стройбату включим, бойцов можно брать старших возрастов, им не в поле бегать. Уже три тысячи латышей на пополнение прибыло, половина с опытом прошлой войны — в окопах будут заново воевать, для них здешние места привычны. Ты обратил внимание, куда немцы стараются бить?
— Стыки всегда ищут, где послабее и пожиже оборона у нас выходит. И бьют — об этом все говорят, кто в бою с ними сталкивался. Грамотно воюют, умело — потому мы пока отступаем. Давят они нас!
— Крепче станем — за одного битого двух небитых дают, как правильно в народе говорят.
Николаев усмехнулся, приводя вековую мудрость, затем оба друга закурили. Генерал хмыкнул:
— И чем ты решил усилить мой стык с армией Собенникова? Нашими частями из Либавы?
— Вот именно — потому по приказу комфронта на твой левый фланг к Икскюлю наш 41-й УР поставят, усилим его всячески, дивизион 152 мм гаубиц оставлен, два десятка трехдюймовок придано. Начарт полковник Белобородов комендантом. По обе стороны реки укрепрайон развернется, по два пульбата пока за основу, а там еще два полка развернем, благо бойцы есть. Хорошая тебе выйдет поддержка?
— Приличная, — Дедаев внимательно посмотрел на комиссара. С таким усилением, причем на обоих берегах реки, у немцев вряд ли пройдет номер, который проделали в семнадцатом году, с переправой через Двину и захватом обширного плацдарма. А ведь упорные бои тогда шли несколько дней — обе стороны прекрасно понимали его значимость — ведь обход Риги с севера обрушил весь участок фронта и привел к потере города.