Сейчас было страшно представить, какая сложилась бы ситуация, не сделай они этого, а бросив в контрнаступление оба мехкорпуса вместо трех танковых дивизий. Потеряли бы танки, хотя и так убыль более чем двух третей парка боевых машин, очень существенна. Не все они уничтожены врагом или брошены из-за поломок, две сотни успели вывезти в Ригу и Резекне эшелонами, и половина из них вернется в войска после ремонта.
Поспешный отход главных сил армий с ведением арьергардных боев позволил оторваться от пехотных дивизий вермахта и занять оборонительные позиции по Двине. Да, стремительный прорыв фактически танковой армии противника отразить не смогли, но вот чуть задержать ее продвижение оказалось возможным — подрывы мостов и порча дорог замедлила разбег моторизованных корпусов, а уничтожение мостов в Двинске окончательно остановило блицкриг.
Да, потери серьезные — девять стрелковых и три танковых дивизии потеряли половину личного состава, который сейчас быстро восполнялся. Но ведь кроме них на «двинский рубеж» вышли также две моторизованных и четыре стрелковых дивизии, включая отведенную от Либавы, которые понесли незначительные потери. И одну танковую, 28-ю полковника Черняховского, из которой был заново развернут 12-й механизированный корпус. Из резервов фронта перебросили на Двину пять стрелковых дивизий, еще две из «литовского» корпуса сейчас поспешно пополняли мобилизованными из русских областей, и можно было надеяться, что они удержат Дрисский укрепрайон. Кроме того, получили два мехкорпуса, хотя 21-й напоминал лишь дивизию, и стрелковый корпус с дивизией.
Теперь фронт по реке выстроился сплошной линией без промежутков — на дивизию приходилось по 10–15 км, по уставным нормам. Во второю линию поставили мехкорпуса с противотанковыми бригадами. Такие подвижные резервы позволяли надеяться, что вовремя удастся сбросить немцев обратно в реку после ее форсирования. А если не получится контрудар, то хотя бы локализовать вражеский плацдарм, возникни таковой. А ведь раз такое получилось, да еще с гибелью германского генерала, и сразу же в Москву была отправлена победная реляция.
— Нам главное сейчас выстоять, Петр Семенович, не дать немцам переправиться. Тогда война из маневренной превратится в позиционную, и у нас появятся шансы стабилизировать насыщенный войсками фронт. И еще нужно хоть как-то обеспечить воздушную поддержку армиям, навести, наконец, порядок в нашей авиации!
Кузнецов не сдержался, выругался. То, что с 22-го июня произошло с ВВС фронта, было вне рамок разумения. Приказ не стрелять по вражеским самолетам был отменен лишь после полудня, и то после того, как он сам пришел в ярость и позвонил в штаб, высказав все, что про это думал. Но это было только начало кошмара. Вместо того чтобы сразу вывести авиацию с приграничных аэродромов за Двину, и оттуда производить вылеты, командующий ВВС генерал-майор Ионов начал «перебазирование» с одних площадок на другие, и так три дня — большинство истребительных полков даже в бои толком не вступало, занимаясь перелетами. И при этом на аэродромах бросалась масса неисправных самолетов, вывозить которые просто не стали, или не успели.
Вот откуда столь большие потери авиации!
Понятно, что Ионова арестовали еще 26 июня, прибыли за ним из Москвы, и теперь его участь предрешена — ведь кто-то должен ответить головой за все случившееся…
Заместитель командующего СЗФ по укрепрайонам дивизионный комиссар Николаев.
— Здравствуйте, товарищ Мехлис, — Серафим Петрович держал телефонную трубку как раскаленную яростью гадюку, способную смертельно ужалить в любой момент. Звонок начальника ГлавПУРа РККА армейского комиссара 1-го ранга Мехлиса застал его врасплох, да к такому и подготовиться никогда нельзя, начальство на то и есть.
— Как там у тебя латыши дерутся?
— 183-я стрелковая дивизия не дала вражеской 6-й танковой дивизии форсировать Двину у Липаны. А 181-я сражается просто героически — вчера вышибли немецкую мотопехоту из Екабпилса, полностью освободив город. Там очень важный плацдарм, который был и в прошлую войну, когда город именовали Якобштадтом.
— Надеетесь удержать?
— Так точно, товарищ Мехлис! Имея под Ригой обширный район южнее Двины, и плацдарм у Екабпился, можно попытаться, когда накопим силы, перейти в наступление.
— Вы бы там оборону лучше крепили, — в голосе Мехлиса прорезались стальные нотки, и Николаев напрягся. — И не потакали латвийским товарищам с неуместной просьбой вернуть на командование 24-м корпусом генералов Клявиньша, Лиепиньша, Крустыньша и других.