В одном месте раскопа наметился резкий поворот стены. На ее предполагаемом продолжении забили вешку и наметили новый раскоп. И снова лопата звякнула о стену. Поразительно, что здесь древние камни лежали почти на самой поверхности. По ним ходили и ездили, не подозревая о том, что они здесь существуют. Стена изгибалась буквой «Г»: это были северная и западная стороны неправильного четырехугольника. Восточная сторона его была выявлена в 1970 году (южная не сохранилась).
Итак, за два года раскопок удалось раскрыть три стороны древней крепости. Она занимала юго-восточную часть острова размером примерно 90 на 100 метров. Укрепление, построенное архиепископом Василием в ответственный момент русской истории, перестало быть загадкой. Обнаружение почти полной средневековой крепости, да еще в пределах Ленинградской области, — пример очень редкий.
Раскопки принесли участникам экспедиции подлинную радость открытия. Нельзя было повредить ни один лежащий в застывшем растворе камень. Археологи перешли с лопат на кисти и ножи — нужно было вычищать землю, попавшую в щели между камнями.
Открытая кладка была обмерена, зачерчена и сфотографирована. Однако археологов не покидала мысль: где же башни, о которых красноречиво сообщает летопись? Конечно, они могли и не сохраниться, ведь сохранность отдельных частей сооружения различна. Кое-где оно оказалось совершенно разрушено поставленными на нем в более позднее время церковью и другими зданиями. Убежденность исследователей в истинности открытия поколебалась, однако ненадолго.
Очередной разрыв стены оказался проходом шириной 1,6–2,35 метра. Постепенно открывались устои ворот, каждая сторона которых была снабжена двумя пилонами. Ворота сохранились до нижнего камня свода, следовательно, можно представить их высоту, достаточную для прохода человека среднего роста. Наружные части ворот снабжены двумя боковыми выступами, и в их толще сохранились отпечатки вертикальных бревен, в которых, очевидно, имелись пазы для скольжения опускаемой решетки — герсы. По всей вероятности, существовали и внутренние двери, о чем свидетельствуют сохранившиеся в кладке гнезда засова. В прилегающем к воротам участке стены обнаружены остатки ниши для бойницы и лестницы. Стало ясно, что это остатки Воротной башни. Над проходом некогда располагались верхний ярус боя и устройство для подъемного механизма решетки. Такого древнего подъемного устройства до наших дней больше нигде не сохранилось. В результате раскопок были обнаружены остатки еще одной — Угловой башни. Так замкнулась цепь доказательств, связанных с точным опознанием раскопанной новгородской твердыни, от которой сохранились остатки стен и двух башен.
В археологической практике это далеко не рядовой случай, когда удалось выявить остатки стен и двух башен точно датированного новгородского укрепления. До находки Ореховской крепости казалось, что оборонительные сооружения Руси настолько своеобразны, что совершенно не похожи на зарубежные. И вот перед археологами оказалось укрепление с прямоугольным построением плана и стенами заданной длины — 83–95 метров, что соответствует среднему перестрелу из лука или арбалета. В Орехове обнаружилось сходство с некоторыми регулярными по плану замками стран Балтийского бассейна. Стало быть, новгородцы в отношении военного строительства не чуждались опыта своих западных соседей.
Из фортификационных сооружений доогнестрельного периода, дошедших до нас непеределанными, новгородское укрепление на Ореховом острове является одним из лучших по сохранности и обилию редких деталей. Таков самый большой и, пожалуй, самый ценный «каменный подарок» археологам, поднесенный им островком в истоке Невы.
Археологи обычно засыпают свои раскопки. Однако остатки первого каменного Орешка решено сохранить. Временно над ними сооружен чехол, деревянные щиты накрывают Воротную башню.
Читатель может спросить, каким образом крепость 1352 года оказалась под землей. Дело в том, что ее верхние части еще в древности были разобраны примерно на одном уровне, словно кто-то преднамеренно срезал их по горизонтали. Тут же оставлен разровненный строительный развал. Во время осады так не делали. Не были эти стены разбиты и пушками.
А произошло вот что. Через полтораста лет после постройки неприступное для своего времени укрепление устарело. Наступила эпоха огнестрельного оружия.
