За спиной хлопнула вспышка фотоаппарата. Игорь оглянулся и уставился на бледное, покрытое потом лицо девушки-фотографа, зачем-то не остановившей съёмку. А вот музыканты и свидетели уже устремились к выходу, в полном молчании толкаясь в дверях.
Вновь обернувшись на невесту и сотрудницу ЗАГСа, Игорь успел застать момент, когда затянутые в плотные чулки ноги дёрнулись в последний раз…
По ковру расползалось алое, чуть более тёмное, чем ворс, пятно. Спустя пару секунд Алиса оторвалась от трупа и повернулась к мужу, поправляя волосы, выбившиеся из причёски. Нижняя часть её лица уже вернулась в привычный вид, и только кровь, стекающая по подбородку в декольте, несколько портила впечатление.
– Всё в порядке, милый? – заботливо спросила Алиса, глядя на перекошенное лицо Игоря. – Извини, я себя плохо чувствовала с утра… Приболела, видимо. Продолжим?
Она снова улыбнулась, вздёрнув верхнюю губу и обнажив ряды острых, как бритвы, акульих зубов. Щёлкнула вспышка, на миг ослепив глаза тому, что должно было стать женой Игоря. Больше не думая и не сомневаясь, он обернулся к девушке-фотографу, а затем схватил её тяжёлый фотоаппарат, резко потянув его на себя. Девушка почти и не сопротивлялась: только вскрикнула, когда ремень тесанул кожу на шее и рванул пушистые волосы.
Когда Игорь повернулся назад, Алиса уже поднялась на ноги, одёргивая пышные юбки. И теперь была совсем рядом. Он даже видел мимические морщинки в уголках её губ, а ещё рядом с её большими глазами, почему-то наполненными удивлением и растерянностью… И как будто даже обидой: мол, милый, а что это у тебя с лицом, и почему ты на меня так смотришь?..
Стряхнув наваждение, Игорь надавил на кнопку: щёлкнул затвор, а вспышка ударила по глазам Алисы ярким светом, заставив её прикрыть веки. И это подарило Игорю ещё пару секунд.
Он не стал терять время и, замахнувшись фотоаппаратом, обрушил его на голову невесты. Алиса вскрикнула, прикрываясь руками, пошатнулась, но устояла. Высокая причёска, сделанная утром, заметно смягчила удар. А Игорь молча, сжав зубы и стараясь не завыть в голос от того, что ему предстоит сделать, намотал ремень на руку… И, как кистенём, махнул аппаратом, впечатывая его тяжёлый угол прямо в висок несостоявшейся жене.
Алиса со стоном начала оседать на пол. А Игорь замахивался и бил, а потом снова бил. Брызгала кровь. И так до тех пор, пока не стало понятно, что невеста уже мертва. Алиса лежала на полу, окровавленная, с разбитым лбом и висками, нелепо раскинув в стороны руки и ноги в изящных белоснежных туфельках…
«Как же так? – подумал Игорь, выпуская фотоаппарат, который с глухим стуком разорвал тишину зала, падая на ворсистый ковёр. – Как такое случилось?.. Почему?.. Зачем я?..».
Он опустился на колени рядом с любимой женщиной. И нежно обнял её, баюкая на руках, как будто она просто спала, а не была только что жестоко забита до смерти им же самим…
Зал бракосочетания был пуст и тих. Его стены сочились туманом, который стремительно заполнял пустующее пространство вокруг Игоря. Туман клубился, будто в водовороте, окружая мужчину и мёртвую женщину, и словно бы стирая стены зала, красный ковёр, труп сотрудницы… Его язык осторожно лизнул тело Алисы, а затем растворил его чёрной пылью, закручивающейся вихрем и исчезающей в клубах…
Игорь стоял один на коленях в коконе из тумана. Стоял и смотрел на свои окровавленные руки. А вокруг в молочной пелене мелькали тени, и звучали голоса, но невозможно было разобрать, что и кому они говорят. Некоторые из них казались смутно знакомыми, а некоторые – откровенно страшными. Хотя куда уж страшнее, чем то, что происходило тут пару минут назад…
Три голоса стали слышны куда лучше остальных. Они явно приближались. На границе туманной пелены возникли тёмные фигуры. Одна повыше, две других – пониже, почти одинаковые.
– Папа, ты что, убил маму? – спросила низенькая фигура голосом Лизы.
– Папа, ну ты чего? – возмущённо воскликнула вторая фигурка голосом Вани.
– Я не… – попытался оправдаться Игорь, мотая головой. – Это не…
– Папочка, а ты дурак! – воскликнула голосом Веры самая высокая из фигур. – Мы же теперь никогда не родимся, пап!
Туман взвихрился клубами и опал. Теперь Игорь стоял в коридоре какого-то старого дома. Толстые грубые деревянные доски пола, а поверх линолеум в обязательную клеточку «под паркет». И обшарпанные стены, покрашенные бледной краской, которая, видимо, призвана успокаивать и настраивать на спокойный лад, но обычно вызывает лишь зелёную тоску.