- Да уж. Я ни разу таких писем, ни кому не отправлял.
Прут посмотрел ему в глаза:
- Я тоже. Эй, Бродяга, всё готово. И передай еще это...
Он отрезал большой кусок лосося и завернул в желтую бумагу, что предназначалась для писем. "Тут дают только одни и те же кислые груши... кормят как свиней. По крайней мере, нас"
- Наконец-то, я уже ждать устал!
Когда мальчик ушел, парни были еще немного взволнованы и слегка пьяны.
- Эх, вот бы сделать лазейку, к девчонкам. Но... тут метр гранита, не подкопаешься.
Штопор похлопал товарища по плечу: - Не мечтай, Рыжий. Такой тоннель сразу завалят. А вот поменьше, как трубку для писем - было бы неплохо, и незаметно.
- Ладно, еще погуляем. Выпустят нас на острове, новая крепость, новые лица. Всё будет. - сказал Прут.
А тем временем Журавль взялся за писчий мел, что среди прочих мелочей заказал себе. В свете свечи он быстрыми и уверенными движениями расписывал темно-серую, почти черную, шершавую, прохладную стену. Скоро стали четко видны очертания девушки. Молоденькая и обнаженная, она смотрела на парней со стены, слегка наклонив голову вперед, сложив руки на груди и закусив губу.
- Как думаете, Маленькая выглядит, примерно так?
Штопор прищурился, изображая знатока: - Ты какой-то пессимист, грудь ей с кулачок нарисовал. - Ей же пятнадцать. - И в пятнадцать такие коровки бывают...
А Умнику понравилось: - Хороший рисунок. Но не знаю, похоже ли на Маленькую. А еще варианты есть? - Сейчас будут!
Отец покосился неодобрительным взглядом, а кудрявый художник, широко улыбаясь, продолжил свою работу. На радость публике, которая пристально следила за ним. И вскоре, на стене в ряд красовались образы-варианты представляемой девушки. Непременно голой, в полный рост, и с загадочным, манящим взглядом.
***
На второй день пребывания в темнице Конь проснулся рано. С тяжелой головой, изжогой и чудовищной сухостью во рту. Он хотел сделать еще глоток спасительного алкоголя, но тот кончился еще вчера. "Здравствуй, похмелье. Давно не виделись. Сейчас бы сожрать хоть что-то бодрящее..."
Первое что он заметил - Прут тренировался. Отжимался, отойдя в угол, в то время как все спали. Только Дурачок решил составить ему компанию. Огромный мужик радовался, как маленький ребенок, на городской ярмарке. Просто уперевшись руками в пол, и толкая его раз за разом. Прут показывал всё новые варианты, этого упражнения, а его напарник охотно повторял, улыбаясь до ушей. Руки далеко, руки вплотную к телу, на ребре ладони, на тыльной её стороне, вверх головой и ногами к стене... "Теперь понятно, к чему вчера был упрек про отжимания от Журавля." Подумал Конь, и нехотя встал:
- Доброе утро, боец. - Доброе. Присоединяйся. - Плохо себя чувствую.
Прут поднялся, переводя дыхание и потирая руки: - Тем более. Сотня отжиманий - и почувствуешь себя лучше. Не хочешь отжиматься - можем поприседать. Эффект тот же.
- Я сейчас и полсотни не сделаю, меня на изнанку вывернет. - Эх, а ведь в детстве ты мог бегать весь день без остановок. "Зачем идти, если можно бежать?" ты тогда говорил, как сейчас помню. Ты же с тех пор Конь... Что с тобой стало? - Поприседаем мы с тобой. Но послезавтра. Мне нужно в себя прийти. - Ты смотри... я не забуду. - И хорошо.
Прут продолжил свою тренировку, а его друг детства направился к вожделенной, холодной водице. Выпил черпак, и умылся, наполнил бутылку. Лег в сено, тщетно пытаясь устроиться поудобнее. "Мне сегодня надо ведро воды выпить. Что бы организм очистить поскорее." Он взял кусочек колбасы и без какого-либо желания заставил себя его съесть. Стал разглядывать вчерашние рисунки Журавля. "В свете свечи они выглядели как-то более притягательно. Хотя и сейчас хороши. Заставляют подумать о приятном..." Парень задумался о интиме, и о том, что в этом плане его ждет на острове: "Интересно, а как там с девушками? А скоро ли там появится бордель... И как мне начать на него зарабатывать? По старому, можно ли вообще?" Из этих рассуждений его спустили на землю Прут и Дурачок, что сели рядом, закончив зарядку. Он решил поинтересоваться:
- Дурачок. А чем ты занимался до темницы? - Я... помогал стену строить, мне нравилось. - Нравится быть строителем? Круто.
Здоровяк потупил взгляд и снова стал гнуть свои пальцы, начал мямлить себе в спутанную бороду, явно сгорая от стыда. - Да нет... я камни носил, что бы на стену... из них делали. Камни тяжелые, а я их носил, мне нравилось. - Тебе нравилось таскать тяжелые камни? - Ну да... - у взрослого, огромного, мужчины вид был такой, словно он готов расплакаться. - Не стесняйся, нормально же всё. У всех свои предпочтения... О вкусах не спорят. "Тяжело ему, наверное, было в детстве"