Русские мигрировали на европейский северо-запад, то есть от Чернигова и Киева к Владимиру и Суздалю, а позднее к Вятке, Поморью и далее◦— через Уральский хребет и великие сибирские реки◦— к Тихому океану.
Потребуется мобилизация всех духовных и душевных сил страны, чтобы не противопоставить устремления справедливости объективным потребностям общенационального строительства.
История учит по аналогии, позволяя извлекать полезный опыт из сопоставления последствий сходных исторических ситуаций. Но в каждой отдельной стране, в нашей в данном случае, обязанностью каждого поколения является определение того, что может быть сопоставлено и какие обстоятельства позволяют проводить исторические параллели. За 500 лет деятельных контактов России с Западом проявили себя схемы межевропейского сближения, идеи ухода на восток◦— в евразийство, принципы общеатлантического объединения. И, хотя накоплен грандиозный опыт, все три дороги открыты для России. Ее выбор будет зависеть от типа избранной ею модернизации, от степени активности интеллигенции, от позиции внешнего мира, но прежде всего◦— от национального самосознания, которое обязано сделать вывод из 500-летнего опыта.
Вековой слабостью России является то, что в ней так и не сложилось общенационального ощущения исторического хода развития своей страны, смысла этого развития. Философ Ф. Степун пишет с горечью: «Русское простонародье, также и радикально-интеллигентское правосознание, не было на высоте тех национально-державных задач, которые были возложены на него Богом и судьбою. Русский человек видел только ближайшее; политическое мышление его было узко и мелко; он думал, что личный и классовый интерес составляет главное в жизни; он не разумел своей величавой истории; он не был приучен к государственному самоуправлению; он был нетверд в вопросах веры и чести… И прежде всего он не чувствовал своим инстинктом национального самосохранения, что Россия есть единый живой организм. И с этого нам надо теперь начинать. Это нам надо уяснить себе и укрепить в наших детях».[14]
Все, что было в России позитивного в сфере индустриальной мобилизации, в сфере нашего экономического развития, все было сделано из кабинетов. Я говорю это как историк. России везло на министров финансов◦— от петровского канцлера Шафирова до хрущевского Зверева. Блестящая плеяда◦— Бунге, Ройтерн, Вышнеградский, Витте, Коковцов, Берг◦— для всех них проблема модернизации России была главной и животрепещущей. Теперь мне хотелось бы посмотреть на нас чужими глазами. Самым престижным из еженедельников в США является английский «Экономист», который самые серьезные американцы воспринимают как энциклопедию, как последнее слово. Недавно «Экономист», рассуждая об однополярности руководимого Соединенными Штатами мира, сделал весьма примечательную оговорку: «Стоит только в России прийти к власти трезвым и разумным людям, как в мире появится второй полюс». Так думают не только в Лондоне. Если маленький Бирмингем смог начать первую мировую индустриальную революцию, то почему печалиться о судьбе огромной, трудолюбивой и талантливой России? Но как найти верный путь? Не на неласковой же приполярной нефтяной корове?
Если кому-то не нравится стоявший чуть левее центра американский президент-демократ, то обратимся к стоящему правее политического центра итальянскому премьер-министру Берлускони. Как собирается выходить из кризиса праволибералъное правительство Берлускони в Италии? Созданием в рамках государственного планирования 125 крупных индустриальных проектов, наибольшую известность среди которых приобрели создание моста на Сицилию (5 млрд. долл.) и спасение автомобильного концерна «Фиат». Может, вожди глобализации и свободы рынка среди англосаксов видят иные экономические лекарства для России? Вовсе нет.
Президент США Билл Клинтон немало интересовался Россией, о чем говорят хотя бы его 27 встреч с российскими президентами. Относительно развития России у него было абсолютно четкое мнение (зафиксированное в мемуарах его большого друга Строуба Талбота). Как свидетельствует, скажем, Строуб Талбот, даже президент Клинтон, повинуясь здоровому чувству реализма, вскричал: «В чем Россия нуждается, так это в проектах огромных общественных работ… Они находятся в депрессии, и Ельцин должен стать их Франклином Рузвельтом». Заметим, что это говорит ультрарыночник, самый большой на государственном уровне поэт глобализации, который ни одной речи не произнес без гимна глобализационным процессам. В дальнейшем на роль инициатора российского «Нового курса» Запад прочил Е. М. Примакова, а затем◦— В. В. Путина.