— Я вижу, хребет у тебя до сих пор гнется в обе стороны, сын, — тихо сказал Вайло.
Кровь бросилась Пенго в лицо, и он поднял коня на дыбы, чтобы скрыть это.
— Я созвал войско, Собачий Вождь. Ты в свое время сделал бы то же самое.
Тишина распространялась от них, как рябь по пруду. В этот миг Вайло душу мог бы отдать за коня. Обводя взглядом лица, он вел счет и вспоминал имена. Помимо людей Пенго, здесь было много других. Касс Маддан, Ранальд Вейр, трое молодых Граберов, Каудо Соленый, Тру Дангро и так далее, и так далее. Даже кузнец Тини Крода вооружился и сел на коня.
Бессмысленно было спрашивать, как они успели собраться так быстро. Бладдийцы гордятся своим умением выезжать на войну без долгих сборов. Крепость зубов клана выражается в решительных действиях, а не в скрупулезных планах. Пенго, пожалуй, прав: Вайло тридцать лет назад сделал бы то же самое. Время тогда, правда, было другое и терять ему было намного меньше — но Вайло, говоря себе это, был не слишком уверен в собственной правоте. Человеку всегда есть что терять, просто молодые об этом не знают.
— Далеко ли вы собрались? — спросил он.
Пенго, явно сомневаясь в том, что отец отпустит его без борьбы, ответил набычившись:
— На юг, в Визи.
Неплохой выбор, согласился Вайло. От Визи можно наблюдать за войсками Вениса, можно быстро переместиться на восток, к Хаддо и Полу-Бладду, можно ударить по черноградскому гарнизону в Ганмиддише. Пенго скорее всего еще не решил, как именно поступит.
— Я вижу, ты забираешь с собой порядочную долю моих запасов? — сказал Вайло.
— А ты чего хотел бы, чтоб мы с голоду умерли?
«Что до тебя, сынок, я не возражал бы».
— Ты и женщин берешь?
Пенго, набравшись уверенности, пожал плечами.
— У воинов должны быть и другие утехи, помимо еды.
Вайло ухватил сына за сапог и вывернул ему ногу. Пенго привстал в седле, вытаращив глаза от боли и негодования. Вайло нажал снизу вверх, и в колене Пенго что-то хрустнуло.
— Вот что, парень. Бери что хочешь: мужчин, женщин, провизию, но если вздумаешь увезти моих внуков, ты умрешь. — Вайло нажал еще раз. — Понял?
Пенго, сморщившись, ухватился одной рукой за шею коня, другая тянулась к колену. Он стрельнул глазами по сторонам. Люди смотрели под ноги, на луки седел — куда угодно, только не на Пенго Бладда.
— Ты понял, я спрашиваю?
Пенго кивнул.
— Хорошо. — Вайло не отпускал его ногу, но перестал ее выкручивать. — Сейчас Хэмми подойдет вон к той повозке и уведет ребятишек обратно в дом. Так ведь, Хэмми?
— Так, вождь.
— А мы с тобой постоим тут, пока он этого не сделает.
Хэмми управился мигом, но Вайло успел вдоволь насмотреться на своего второго сына, и его нелюбовь к Пенго от этого только возросла. Ну что ж, он добился своего, выставил Пенго в смешном виде — теперь можно и отпустить.
Пенго трясся от ярости. Он двинул бы на Вайло коня, если бы не пятеро собак, кольцом обступивших вождя. Он ограничился тем, что кивнул на круглый дом и сказал:
— Надеюсь, здесь ты и умрешь.
Вайло вдруг очень захотелось уйти, и он крикнул, обращаясь к своему клану:
— Бладд! Да будет долгая и тяжкая жизнь нашей наградой!
Громкое «ура» ответило ему, и войско двинулось. Пенго, пронзив отца взглядом, поспешно поскакал вперед, пока воины не забыли, кто ведет их.
Вайло смотрел, как его кланники едут вдоль Дхунского озера на юг. Повозки перемалывали прибрежную полосу в грязь, давя желтые весенние цветы, которыми он любовался ранним утром. Прошло больше получаса, прежде чем войско Пенго полностью выехало со двора. Всех кур так и не переловили, и они, глупые, квохтали и хлопали крыльями — нет бы воспользоваться случаем и убежать. Собаки с жадностью глядели на них, но Вайло еще не знал, насколько сильно пострадали съестные припасы Дхуна, и думал, что эти куры, пожалуй, понадобятся ему самому.
Убытки и без того велики. Из разбитых бочек вытекает пиво — то-то улитки ночью попируют. Из мешков сыплется зерно, треснувший горшок с маслом валяется на земле. Женщины уже наводили порядок, стараясь не подходить к нему близко и не смотреть на него. Это Нан, должно быть, послала их. Вайло, тяжело вздохнув, оставил собак слизывать масло и пошел в дом.
В просторных голубых сенях его ждали те, кто остался верен ему. Хэмми и Самло Фаа, Одда Бык, Глен Карво и другие. Выстроившись полукругом, они встретили своего вождя безмолвными, выразительными кивками. Почти все они уже пережили расцвет своей воинской славы. «Как и я, — с невеселым юмором подумал Вайло. — Меня оставили командовать армией стариков».
Стало быть, тем, кто помоложе, придется побегать.
— Хэмми, пересчитай по головам всех, кто остался, даже зеленых юнцов и девчонок, и каждому подбери оружие. Тебя, Самло, я прошу объехать пограничные дозоры. Между домом и Быстрой должно быть не меньше двадцати воинов — приведи их всех сюда.
Хэмми и его младший, но более крупный брат кивнули. На душе у обоих явно полегчало: они верили, что с Собачьим Вождем не пропадут.
Когда они отправились выполнять его поручения, Вайло послал Одду Быка посмотреть, как укреплен круглый дом, и доложить ему ночью о результатах осмотра. Одда седеет, но еще крепок. Он доводится двоюродным братом Окишу и умеет играть на волынке. Хорошо, что он здесь, под рукой.
— Ты, Глен, пойдешь со мной, — сказал Вайло под конец брату Строма Карво.
Первым делом они отправились к Нан. В притихшем круглом доме звучало гулкое эхо. Факелы догорели, и никто не позаботился заменить их. В коридоре, ведущем на кухню, следы от сапог отпечатались в чём-то липком наподобие меда. Туда понемногу слетались мухи.
Кухни Дхуна, ряд высоких сводчатых комнат, тянулись вдоль западной стены. Эти помещения служили не только для стряпни — там помещались и житницы, и маслобойни, погреба для мяса и пивоварни, загоны для птицы и рыбные садки. Здешние кухни были намного грандиознее, чем в Бладде, и Вайло не знал, где бы здесь попросить чего-нибудь вкусного. Но долго теряться в догадках ему не пришлось: Нан вышла к ним с Гленом и проводила их куда следовало.
Она держалась совершенно спокойно и красиво уложила свою седую, как море, косу.
— Они дождались, когда я ушла ягнят принимать, — почти не теряя спокойствия, сказала она.
Вайло кивнул, хотя она могла бы ничего и не объяснять. В преданности Нан Калдайис он никогда не сомневался. Любопытнее всего то, что она любила их обоих — сначала его жену, потом его. Нан была при Ангарад в день ее смерти, ходила за ней как сестра и вспоминала о старых временах, когда обе они были девушками. В юности Нан была красавица с длинными каштановыми волосами и глазами им под цвет, но Вайло о ней никогда не думал. Только Ангарад заставляла его сердце биться сильнее. Теперь, почти сорок лет спустя, между ними все изменилось. Муж Нан погиб в набеге на Крозер через год после смерти Ангарад, и общее горе помогло им обрести утешение.
В комнате, служившей собственно кухней, кипела уборка. Женщин в распоряжении Нан уже не осталось, и она приспособила для этой работы конюшонка и внуков вождя. Пыль выметалась усердно, но Вайло сомневался, что после этого здесь станет чище, поскольку конюшонок мел в одну сторону, а Кача и Эван — в другую. Вайло захотелось даже взять метлу и показать им, как это делается — ведь в юные годы он вычистил немало дворов и конюшен, — но он подозревал, что чистота здесь не главное. Нан поступала с его внуками точно так же, как он с мужчинами: занимала их делом.
— Ну, Нан, много ли они нам оставили?
— Кое-какую скотину, немного зерна — и угрей, всех до единого, — усмехнулась она.
Вайло хохотнул, и ему впервые за весь день стало немного легче. Внуки с ним, Нан тоже, собаки обжираются во дворе. И рядом Глен Карво с лицом, будто высеченным из камня. Глен похож на своего покойного брата: такой же сильный воин, преданный и серьезный. Вайло каждый день не хватало Строма. Не хватало каждого бладдийца, умершего с тех пор, как он стал вождем.
— Ты думаешь, мы протянем? — спросил Вайло у Нан.