— И нашла там арбалет?
— Точно. Здоровенный такой и красивый, с прикладом и курком. И десять стрел к нему, а стрелы-то зазубренные.
Толпа пришла в неистовство. Горожане выхватывали оружие и топали ногами. Марафис повел рукой, давая тысяче красных плащей знак сомкнуть ряды вокруг площади. Кто-то выкрикнул два слова, и они, подхваченные толпой, зазвучали, как грозный призыв к правосудию:
— Смерть Бойсу! Смерть Бойсу!
Исс сохранял спокойствие. Эти десять стрел — превосходный штрих. Женщина вполне заработала свои деньги.
Бароны на ступенях суда бледнели от ярости. В своих загородных владениях они всесильны, но пасуют перед лицом разгневанной толпы. Народ их не любит, и правителю бывает нелишне напомнить им об этом.
Все знатные дома представлены здесь: Крифы, Сторновеи, Мары, Грифоны, Пенгароны — и Хьюсы. Вон он стоит, молодой Гаррик Хьюс, с фамильными эмблемами на плечах, с мечом, носящим имя его прапрадеда, на мускулистом бедре. Белый Вепрь, единственный из ста, кому пришло в голову надеть сегодня доспехи.
Исс с привычным чувством обиды смотрел на этого владетеля Восточных Земель, молокососа лет восемнадцати, не испытанного ни в бою, ни в совете, но преисполненного сознания собственной важности. Дом Хьюсов древен, он ведет свою родословную от времен Четырех, от Харлека Хьюса, бывшего знаменосцем у лорда-бастарда Торни Файфа. После Учредительных Войн этот Харлек был пожалован землями вдоль Крутого Откоса, а его потомки постоянно приумножали родовые владения. Раннок, Овейн, Халдер, Коннор, Харлеки Второй, Третий, Четвертый, Пятый и Шестой приносили своему дому богатства и титулы. И все они были правителями — вот почему этот надменный отпрыск Хьюсов считает, что место Исса принадлежит ему по праву рождения.
Подняв руку, Исс привлек к себе внимание половины города. Смотри, Гаррик Хьюс, как бы тебя не постигла однажды судьба Маскилла Бойса.
— Бароны! — воззвал он к сотне человек на ступенях. — Каково ваше решение: свобода или меч?
Бароны смотрели на Исса с бешенством, понимая, что он загнал их в ловушку. Только бароны имеют право судить государственных изменников, и теперь они вынуждены осудить одного из своих. Им это не по вкусу, совсем не по вкусу. Любой другой правитель взял бы правосудие в собственные руки и казнил того, кто покушался на его жизнь, но только не Исс. Исс намерен преподать всем урок. Пусть все в Венисе знают, что их ждет, если они замахнутся на правителя хотя бы в мыслях.
Из рядов знати вышел Беллон Троук, владетель Нищенских ворот — толстяк, одетый в мерцающий зеленый шелк. Ему принадлежал один из старейших ленов внутри городских стен, и разъяренные толпы не слишком его смущали.
— Правитель, — произнес он тонким гнусавым голосом, — ты должен знать, что нам нужны более веские улики для того, чтобы обречь человека мечу. Где этот лучник по имени Черный Дэн? Пусть его приведут сюда и допросят перед всем городом.
Исс сохранил на лице невозмутимость. Толпа снова притихла, и ветер почти совсем заглушил призыв «Смерть Бойсу».
С нарочитой медлительностью Исс перевел взгляд на ближнюю из шести виселиц, где болтался обезглавленный труп.
— Вот он, твой лучник, владетель Нищенских ворот. Можешь спросить его, каким образом он лишился головы.
В толпе раздался смех, несколько принужденный, и Беллон побагровел.
— Ты смеешь...
— Я многое смею, — процедил Исс, обращаясь ко всем баронам. — Будьте благодарны за то, что я не осмеливаюсь на большее. — И правитель приказал одному из своих пажей: — Принеси оружие лучника и подними так, чтобы все видели.
Оружие, нарядный арбалет из дорогого, покрытого лаком липового дерева, вызвал в толпе почтительный ропот, но после стрел, предъявленных вторым пажом, площадь взбеленилась. Десять зазубренных, смертоносных глэйвских стрел, точно так, как сказала женщина. Грозный припев возобновился с новой силой:
— Смерть Бойсу! Смерть Бойсу!
«Теперь он мой», — удовлетворенно подумал Исс, но не позволил себе улыбнуться и вновь обратился к баронам:
— Я опять спрашиваю вас, каково ваше решение: свобода или меч?
— Меч! Меч! Меч! — вопила толпа.
Бароны собрались в неровный круг на ступенях. Фергюс Гурд, владетель Огненных Земель, избранный Голосом, отбирал у каждого кусочек кости птицы-собачника. Белая кость — свобода, красная — меч. Белый Вепрь, разжав кулак, бросил свою лепту в шелковый кошель Голоса. Собрав костяшки со всех, Голос спустился со ступеней и стал перед обвиняемым.
Маскилл Бойс поневоле держал голову высоко, но в его бледно-голубых глазах виднелся испуг. Рубины на дублете мерцали в такт биению его сердца. Фергюс Гурд, старый и весь седой, но еще не утративший силы, старался не смотреть ему в глаза.
Голос тряхнул кошельком, и город замер. Пение прекратилось, и даже собаки перестали лаять. Ветер, и тот улегся. В наступившей тишине Фергюс Гурд резко, с горечью произнес положенные слова:
— Бароны — слуги правителя, правитель же — слуга города. Мы говорим голосом наших предков и вершим правосудие от имени города Вениса. — Голос раскрыл кошель и высыпал его содержимое под ноги обвиняемому. Костяшки прыгали, и толпа подступила ближе, чтобы лучше видеть. — Смотри же, Маскилл Бойс, и считай кости, решающие твою судьбу.
Красные, все до одной. У Исса вырвался глубокий вздох облегчения — а он и не заметил, что затаил дыхание. Он знал с самого начала, что бароны не посмеют бросить ему вызов в присутствии негодующей толпы, и все-таки... Правитель Вениса ни в чем не может быть уверен до конца. Этот город подобен ртути, и его пристрастия меняются вместе с ветром.
— Меч! Меч! Меч! — гремела толпа.
Исс поежился. Чувство торжества прошло бесследно — теперь он хотел только, чтобы все это кончилось скорее.
— Маску сюда, Дознаватель, — приказал он.
Бойс, услышав это, принялся кричать.
— Трусы! — орал он на баронов, неловко пиная костяшки скованными ногами. — Бесхребетное дурачье! Следующими будете вы!
Исс, не слушая его, смотрел на отлетевшую к помосту костяшку. Белая — раньше она, должно быть, скрывалась под грудой красных. Исс поднял глаза и встретил взгляд Гаррика Хьюса. Человек, именующий себя Белым Вепрем, темен лицом, волосы у него острижены по-солдатски, пальцы без колец всегда готовы обнажить меч. Может показаться, что прозвище не подходит ему... пока не увидишь лютой злобы в его черных глазках. Гаррик низко поклонился правителю, давая понять, что белую кость бросил он.
«Итак, он открыто объявил себя моим врагом». Исс спокойно выдерживал его взгляд, не потрудившись ответить на поклон. Одна угроза на другой. Сперва Марафис, потом этот молодой барон — они оба метят на его место. Не так ли было и с Боргисом Хорго за год до того, как его убили на обледенелых ступенях Рога? Враги смыкают кольцо вокруг него. Исс похолодел при мысли, что четырнадцать лет назад он сам стоял на тех же ступенях и смотрел на стареющего правителя с теми же честолюбивыми мечтаниями. В этом городе с острыми шпилями, воздвигнутом лордами-бастардами, возможно все — правитель должен помнить об этом и поступать так, чтобы соперники боялись его.
Йон Руллион приблизился к помосту с маской Собачника, покрытой белым полотном: старый священнослужитель помнил, как заставить паству трепетать. Высоко подняв свою ношу, он сдернул покров, и толпа ахнула, увидев блеск вороненого металла. Чешуйчатое, клыкастое обличье напоминало скорее не птицу, а дракона. Собачник города Вениса.
Весила она, как годовалый младенец. Исс, хотя уже много раз держал ее в руках, заново поразился ее тяжести и холоду. Последний собачник улетел из города пятьдесят лет назад, и никто их с тех пор не видел, кроме сумасшедших. Однако их подобия вырезаны на сводах ворот и выступах городских стен, а вздыбленный собачник изображен на печати правителя. Говорят, будто эта птица даже лося способна унести в когтях к своему горному гнезду. Думая об этом, Исс надел маску и ощутил на щеках прикосновение холодного железа, точно его заживо замуровали в склепе.