Видимо, в рамках этой подготовки было решено прощупать устойчивость украинских войск к ополченскому «тузу в рукаве». В ночь на 27 июня вынесенный вперед блокпост украинских войск «Рыбхоз» был неожиданно атакован ополченцами. Изюминой этого удара, обеспечившей полный и быстрый успех атаки, стали танки. Боевые машины, судя по всему, прибыли с «большой земли»: пока Славянск воевал, в тылу ополченцы постепенно разоружали базу украинской бронетехники в Артемовске.
Хотя вокруг Славянска уже ходили смутные слухи о прибытии танков, украинцы совершенно не были готовы к тому, что на них обрушится. Танки стремительно атаковали с двух сторон, на полной скорости ворвавшись на «блок». Надо отдать должное украинским противотанкистам: расчет единственной ракетной установки не побежал и был перебит на позиции выстрелами в упор. Уцелевшие полями ушли на другой блокпост, оставив победителям тяжелое оружие и, что интересно, знамя, принадлежавшее одной из сотен самообороны майдана.
Видимо, охрана злополучного блокпоста была собрана из политических активистов. Ополченцы не стали цепляться за взятый блокпост: не слишком удобная позиция и артиллерийский обстрел вынудили их отойти.
Кольцо сжималось: 2 июля начались бои за Николаевку, городок строго к востоку от Славянска, всего в 12 километрах. По сообщениям ополченцев, Николаевка была окружена, то есть украинские войска закрепились уже и к юго-востоку от Славянска. В засаду можно было попасть уже даже на дороге между самим Славянском и Семеновкой. 2 июля попала под обстрел — уже не артиллерийский, а стрелкового оружия и танка — группа, выдвигавшаяся из Славянска в Семеновку. Александр Жучковский писал позднее на своих страницах в социальных сетях о последствиях этого боя:
«Страшны не танковые удары прямой наводкой, хотя это очень страшно. Страшны не артобстрелы: мы к ним привыкли. Страшно под этими обстрелами собирать по частям погибших товарищей, останки которых продолжают гореть, тушить загорающиеся одеяла, на которых несешь останки, и потом ехать с ними в открытом кузове через весь город на глазах у мирных жителей. Сделать все это нам помогло только чувство долга перед погибшими».
Бои в Николаевке сделали невозможным движение по единственной нормальной дороге, связывавшей Славянск с остальной Донецкой Республикой. Это означало скорый разгром гарнизона из-за исчерпания боеприпасов, а также дополнительные бедствия и без того страдающего населения из-за уничтожения социальной инфраструктуры и прерывания подвоза извне хотя бы какого-то продовольствия и медикаментов. Николаевка обстреливалась «Смерчами», штурм велся с широчайшим применением бронетехники. Связь с гарнизоном городка была потеряна. Кое-кто из командиров самовольно бросил позиции и бежал в Енакиево, уведя людей проселками, так что Николаевку в неплотном окружении удерживал вездесущий «Моторола» со своим отрядом и теми, кто сохранил самообладание. Снабжение Славянска оказалось перерезано полностью. Что до настроений населения, то Стрелков мрачно констатировал: «Все проклинают Киев, Порошенко и… Россию. Которая дала надежду и бросила на произвол карателей». Все это время обстрелы Славянска и атаки окраин шли в «фоновом режиме».
Как рассказывал краматорский ополченец, «Семеновки просто нет как населенного пункта. Николаевка похожа на кадры Грозного времен чеченской войны.
Николаевская ТЭС, охваченная огнем
Пятиэтажные дома, в которых еще жили люди, — разрушены до цокольных этажей. Частный сектор разбомблен и сожжен. Огнем артиллерии был подожжен склад мазута на Николаевской ТЭС — черный дым валил два дня, в округе все пропитано гарью».
Слишком много раненых. Слишком мало времени. Гибель гарнизона Славянска была делом ближайших дней, это понимали все.
Чтобы оценить стиль и интенсивность боевых действий в эти дни, можно сравнить расход боеприпасов украинскими войсками с настрелом в других конфликтах. Например, по данным украинских СМИ, на Карачуне к моменту завершения осады осталось 16 тысяч гильз калибра 122 мм. Эти снаряды были выпущены в период с 5 мая по 5 июля, то есть за два месяца, осаждающей группировкой в 15 тысяч солдат по одно-двухтысячному отряду ополчения. Основная часть снарядов была выпущена в последние недели и даже дни сражения. Много это или мало? Для сравнения: во время боевых действий в августе-сентябре 1943-го года советский Южный фронт израсходовал около 110 тысяч снарядов того же калибра. На тот момент Южный фронт насчитывал порядка трехсот тысяч солдат, а в августе и сентябре он проводил две крупные операции на Миусе и имел против себя двухсоттысячную немецкую Шестую армию. Как тогда, так и под Славянском 122-мм снаряды составляли одну из основных «статей расхода» боеприпасов. Если соответственно уменьшить масштаб, приходится признать, что уровень огневого воздействия на периметр обороны Славянска примерно соответствует уровню крупных боев Второй мировой войны.