— Конечно, знал! Ну и физиономия, надо признать, у тебя была!.. Кого ты там себе вообразил, дружище? Небось ужасного черного волколака с Северной Пустоши, э?
Гэдж молчал. И — в который уже раз! — чувствовал себя распоследним беспросветным болваном. Ну-ну, мрачно сказал он себе, ничего необычного. Пора бы мне он уже начать привыкать к этому мерзкому ощущению… как и к дурацким шуточкам господина Гэндальфа.
Волшебник, пощипывая бороду, все еще посмеивался — впрочем, беззлобно и добродушно.
— Боюсь, у тебя слишком буйная фантазия, мой друг, и ты слишком ей доверяешь… или ты просто слегка переел грибов. Хотя, признаться, я не думал, что безобидные сыроежки могут так на тебя повли…
Он не договорил.
Все произошло очень быстро.
Над овражком пронесся низкий угрожающий рык.
Огромная черная тень метнулась через поляну — оттуда, из-за спины мага — и мгновенно сбила Гэндальфа с ног, прижала его к земле. Волшебник не успел даже вскрикнуть. Тень знала, когда следует напасть…
Это был огромный, попросту чудовищный зверь — не шакал, не волк, куда больше волка, какая-то черная жуткая тварь, косматая, с широкой грудью, с мускулистыми лапами, с широченной пастью, вдоль и поперек усаженной устрашающими клыками. Черный варг… громадный, старый, матерый варг, которому плевать было на солнце, жару и «открытые пространства». Он пришел с гор, с запада, и выл ночами в степях, и, наверно, промышлял сернами и степными оленями, пока ему так удачно не подвернулась новая, куда более легкая добыча.
Гэдж остолбенел.
Нападение было таким стремительным, таким ошеломляющим и по-настоящему неожиданным, что даже Гэндальф не успел от него защититься, а Гэджа и вовсе будто парализовало…
Но всего на секунду.
Орк не отдавал себе отчета в своих действиях.
Наверное, самое умное, что он мог бы сейчас сделать — это кинуться прочь и взобраться на ближайшее дерево, пока волшебник разбирается с варгом… или варг — с волшебником. Потому что положение Гэндальфа оказалось незавидным, посоха у него не было, меч он выронил, а чудовище подмяло его под себя и разом вцепилось в глотку… или еще не вцепилось? Оно не должно, не должно было вцепиться, Гэдж просто не мог этого допустить! Он заорал, как оглашенный — скорее от ужаса, нежели от ярости — и метнул в зверя первое, что попалось под руку: чернильницу с остатками чернил.
Ничего глупее невозможно было представить.
Это было все равно, что кидаться вишневыми косточками в мумака.
Но он добился того, чего хотел — варг на секунду оставил Гэндальфа. Обернулся к Гэджу, недовольный помехой… Свирепо, угрожающе зарычал, приподнимая верхнюю губу над огромными желтыми клыками. И тут же получил закопченным камнем по морде: Гэдж наконец нашел на земле более подходящий для метания предмет — один из известняковых булыжников, которыми путники обложили очаг, прежде чем развести костер. Этих булыжников оказалось с дюжину, и на несколько мгновений их должно было хватить…
Варг взвыл от ярости. Падающие на голову камни ввели бы в неистовство и раздражение кого угодно.
Он бросил помятого волшебника и шагнул в сторону орка. Низко нагнул голову. Дыхание зверя тяжело вырывалось из пасти, глаза злобно горели, и взгляд их пронизывал насквозь и пригвождал к земле.
У Гэджа был только кинжал. А вот страха почему-то не было. Не осталось.
Зверюга действительно оказалась размером с годовалого бычка — огромная, мощная тварь, настоящая груда мускулов, исполненная неодолимой силы и хищного рвения. Гэдж видел каждый волосок на косматой и неопрятной волчьей морде, каждую капельку слюны на жутких желтых зубах, каждую соринку, запутавшуюся в грязной свалявшейся шерсти. Он видел, как плеснулось бешенство в глазах хищника, как ощерилась клыкастая пасть, как напружинились перед прыжком могучие лапы, и был готов встретить его — один на один…
Но варг не успел прыгнуть.
— Gwannо! — прохрипел где-то позади Гэндальф.
Зверь с коротким яростным рыком отскочил в сторону, точно отброшенный.
Волшебник, тяжело дыша, приподнялся на локте. В ладони его разгорался яркий алый свет — такой ослепительно яркий и ослепительно алый, что у Гэджа заболели глаза… Варг попятился, шерсть на его залитом чернилами загривке стала дыбом, и на ней замерцали крохотные красноватые искорки. На напрягшихся лапах хищника обрисовалась каждая жилка, из приоткрытой пасти свесилась нитка слюны, в маленьких глазках, утопленных в густой черной шерсти, пронзительно-желтых, как янтарь, отражался отблеск алого света.
— Уходи, — повторил маг. Он медленно поднялся на ноги и стоял, слегка пошатываясь, растрепанный и лохматый, вытянув перед собой руку с пылающим в ней алым огнем. — Уходи туда, откуда явился. На запад, вслед за солнцем. Тут тебе… не рады.