Радбуг все не отводил взгляда.
— Грамоте разумеешь?
— Чертежи разбираю.
— А по-буквенному?
— А тебе зачем?
— Дружки твои… Бородавка, Лопоухий… они тоже с твоей деревни? Каким ремеслом владеют?
— Ты бы у них и поспрашивал, коли такая нужда…
На бесстрастном лице Радбуга не отражалось никаких чувств.
— Да мне-то нужды никакой нет — так, хочу уразуметь, стоит ли на вас паёк тратить… это в Крепости вас серьёзно поспрашивают: кто, откуда, к чему пригоден. И отвечать делом придется, не словами, надеюсь, это вы уже уяснили…
* * *
«Добытчики» вернулись только под утро.
Сарумана, прикорнувшего возле догорающего костра, разбудило появление Каграта — грязного и потного, пропахшего гарью. Орк был весь какой-то желтовато-серый, уставший, взмыленный; он тяжело плюхнулся на землю возле огня и принялся стаскивать обтерханные, сбитые о камни кожаные сапоги.
— С добрым утречком, Шарки! Я для тебя подарок в клювике принес. На́, харчись! — Он извлек из-за пазухи кружок свежей копченой колбасы и бросил её пленнику. — Зелье свое припас? Неможется мне что-то… — Он не глядя сунулся в котелок, зачерпнул кружкой варева, выхлебал его парой глотков и, всхрапнув, азартно закусил доброй половиной принесенной колбасы. — Ну и дрянь твое пойло! Кожи в нем вымачивать…
Результатами набега главарь был недоволен, добыча оказалась невелика — два десятка козьих шкур, пара мешков с каким-то убогим деревенским скарбом, да несколько пленников: угрюмых испуганных горцев, одинаково коренастых, низколобых, бородатых, до самых глаз заросших неопрятным черным волосом, явных сородичей приснопамятного Гнуса. Согнанные в овражек к остальным «крысюкам», они старались держаться особняком, ближе друг к другу, озираясь как-то по звериному: с тоской и страхом, и в то же время с затаенной злобой, точно выжидая подходящего момента не то удрать, поджав хвост, не то напасть втихомолку и укусить…
— Глупо было ожидать чего-то другого, — хмуро заметил Радбуг, как всегда встречавший приятеля на посту. — По мне, так и вовсе не стоило ноги бить… Улов не оправдывает наживки.
Каграт неохотно возражал:
— Где мы других возьмем, а? На южный берег Лимлайт сейчас не сунешься — опасно… Тарки жужжат там, как осы в гнезде, того и гляди жалить начнут. А где еще добычей можно разжиться?
— Хороша добыча — полдюжины пастухов-глистоносцев…
— Канавы рыть и такие сгодятся. Визгун не порадуется, если мы половину ошейников обратно пустыми притащим.
Радбуг с неудовольствием качал головой.
— Визгун еще меньше порадуется, если мы вообще до Замка не доберемся. Опасно медлить, Каграт, чем дольше мы тут сидим, тем труднее нам будет унести отсюда задницы. По-хорошему надо было еще вчера выступить… Какого лешего мы время теряем?
— Ничего не теряем, время еще есть. Переправа у Андуина нас через пять дней будет ждать.
— Дойти бы до этой переправы… Сам же знаешь — лошадники всполошились, на равнине какая-то суета… как бы дорогу нам не перекрыли. До Андуина — девяносто миль! А у нас — пленные и обоз…
— Хватит ныть! Завтра к вечеру выступим — ночью у нас перед тарками преимущество, да и рысить под луной проще, чем под солнцем. Отправь Рузгаша и Ларбага в разведку — пусть выйдут на равнину да разнюхают, что там да как… Пойдем по северному берегу Лимлайт, степью да пустошами — аккурат к Андуину к назначенному сроку поспеем.
Вот оно как, сказал себе Саруман. Уруки разговаривали при нем не таясь, уверенные, что Черного Наречия пленник не разумеет — и, делая вид, будто дремлет возле огня, волшебник внимательно прислушивался к их словам. Значит, вскоре орки погонят пленников через поля, к Андуину, по «ничейной земле» между реками Лимлайт и Келебрант. То есть они будут вынуждены пройти совсем близко к южным рубежам Лориэна! Это внушало некоторую надежду… За эти пару дней крыло Гарха чуть-чуть заживет, и ворона вполне можно будет отправить в Золотой Лес с объяснением всего происходящего — эльфийским Владыкам или даже Гэндальфу, который в это время должен оказаться как раз где-то поблизости. Ну да, а заодно попрать собственную гордость, расписаться перед всей этой надменной публикой в поистине постыдном бессилии и предстать перед ними жалким немощным пленником, закованным в рабский ошейник… Но это все-таки лучше, чем оказаться в проклятом Замке… или — нет, не лучше? Саруман заскрежетал зубами. Ах ты, леший, раздери вас всех черный варг! Неужели я сам не смогу справиться с этим поганым ошейником?