— А ты, разумеется, не собирался? — полюбопытствовал Саруман.
— За кого ты меня принимаешь? — голос Гарха задрожал от едва сдерживаемого негодования, хотя глаза его как-то виновато забегали по сторонам. — В общем, я решил дождаться темноты и уже в сумерках потихоньку перебрался сюда, в долину. Мне пока еще трудно взлетать высоко, правое крыло меня не очень-то слушается. — Словно пытаясь подтвердить свои слова, он расправил и вновь сложил крылья, делая это так аккуратно и осторожно, точно опасался, что они сейчас хрустнут и поотламываются, одно за другим.
— Значит, отправлять тебя к роханцам с посланием не только бесполезно, но и опасно — прибьют еще ненароком, — задумчиво проворчал Шарки себе в нос. — Ну да ладно, у меня есть мысль получше.
— Правда? Это какая? — сварливо спросил Гарх. — Может быть, приветить наконец должным образом старого друга, обогреть его, напоить и накормить чем-нибудь посущественнее прошлогодних ягод шиповника?
— Из «посущественнее» могу предложить только размоченный в воде сухарь, у нас тут с провиантом тоже не очень. Но я о другом. Каграт намеревается оторваться от роханцев, пройти долиной Черноречья и пересечь Андуин по Каменному Мосту, а это совсем близко от Лориэна, в нескольких милях севернее. Эльфы могли бы выйти оркам наперерез и перехватить их около брода.
Гарх понимающе хмыкнул:
— Хочешь просить помощи у эльфов?
— Не хочу, но, по-видимому, придется. Тем более Гэндальф и Гэдж тоже должны обретаться где-то там поблизости.
— Хар-р! — Ворон сердито каркнул, совсем позабыв про множество чужих настороженных ушей, вольно или невольно имеющихся вокруг. — Ни дна ему ни покрышки, этому безмозглому орчонышу! Неужто ты еще собираешься его разыскивать и тащить обратно в Изенгард?
— Теперь уж я обязан это сделать, Гарх, дабы сдержать данное обещание, — Саруман коротко усмехнулся, — и остаться в глазах Гэндальфа честным человеком.
— Ну-ну. Что-то я не припоминаю, — пробормотал ворон, — чтобы раньше тебя это вообще хоть на грош заботило… Впрочем, это не моё дело.
— Вот именно, — холодно подтвердил Саруман, — и я очень рад, что ты наконец со свойственными тебе мудростью и предусмотрительностью пришёл к такому неожиданному выводу. И потом… — он умолк и движением руки велел ворону затаиться: к костру неторопливо подошёл Шавах, которому стычка с дружинниками (к великому огорчению пленников) ничуть не повредила и не причинила никакого вреда, ни малейшей царапины. Орк остановился на границе света и тени, подозрительно покосился на Сарумана — видимо, ему показалось странным, с чего это старик разговаривает сам с собой, — и Шарки поспешил отвесить губу и придать себе такой дурашливо-отсутствующий вид, на какой только был способен. Шавах презрительно хмыкнул и, чуть помедлив, направился дальше, небрежно поигрывая кнутом, присматриваясь к пленникам, начальственно порыкивая там и тут, прикидывая, кому бы безнаказанно дать пинка…
* * *
Ночь, к счастью, миновала без происшествий. «Лошадники», видимо, тоже взяли временную передышку: обихаживали коней, хоронили убитых, собирали добычу, оброненную орками по ту сторону ущелья, копили силы для окончательной атаки. Над орочьим лагерем царила темнота, духота и неизбывное уныние. Хрипели во сне усталые люди, стонали и метались раненые, негромко перекликались часовые, потрескивали костры, над которыми вялилась пойманная плетеными ловушками рыба. Гарх дремал, укрывшись, как обычно, в кроне ближайшего дерева и прикорнув на подходящей ветке. Покрикивала в лесу неугомонная ночная птица, гундосили комары, умиротворяюще журчала вода в пересекающей лесок неглубокой студеной речке…
— Сегодня еще погодим, а завтра с рассветом двинем отсюда, — мрачно изрек Каграт, яростно грызя зеленую веточку ивы. — Чем дольше мы тут сидим, тем проще коневодам будет нарубить из нас зубочисток. Через пару дней они подтянут сюда лучников и латников — и тогда никакая застава в ущелье их не удержит…