— Нет, — волшебник невольно рассмеялся, — нет, не хочу, друг мой. И ни в чем тебя не обвиняю, Творец избавь, я просто предостерегаю тебя, чтобы впредь ты был осторожнее: совсем не дело, что подобные знания стали достоянием…
— Какого-то тупого вшивого орка? — с вызовом процедил Саруман.
— Я этого не говорил.
— Да это у тебя на лбу написано.
— Я только имел в виду, что для него это может быть опасным, вот и все. Люди не любят орков; орков, выделяющихся из толпы, грамотных и инакомыслящих они будут не любить втройне… С твоей стороны было крайне неразумно посвящать Гэджа в материи, постижение которых с трудом дается и куда более просвещенным умам.
— Что ж, — буркнул Саруман, — значит, это еще одна из причин, по которым Гэджу не стоит покидать Изенгард… ты со мной согласен, Гэндальф?
— О да, еще бы! — сердито проворчал Гэндальф. — А ты со мной согласен, дружище?
Саруман не ответил.
— Мы здесь для того, чтобы хранить этот мир в Целостности и Равновесии, а не для того, чтобы расшатывать это Равновесие всеми мыслимыми и немыслимыми способами, — со вздохом заметил Гэндальф. — А ты бываешь очень уж… смел, безудержен и напорист в своих изысканиях.
— Может, и так. — Саруман устало опустил веки. — Но я всегда знаю, когда нужно остановиться, Гэндальф.
— Рад слышать. Но в таком случае тем более не могу понять, почему именно Гэдж…
— Ты много чего не можешь понять, Грейхем. Спокойной ночи.
Это была жирная и решительная точка, поставленная прямо посреди разговора, и ледяной тон Белого мага являлся ясным тому подтверждением: продолжать скользкую и неприятную для него беседу Саруман был ни в коем случае не намерен. Спорить и возражать было бессмысленно, так что Гэндальф счел за лучшее молча подняться, взять жестяную коптилку, заправленную чадным лампадным маслом, и, сдержанно кивнув Саруману на прощание, направиться восвояси, в свою каморку. Продолжать яростные и горячие прения с собеседником ему теперь оставалось лишь мысленно, увы…
Длинная высокая лестница была мрачна и пуста, тусклое пятно света прыгало перед магом по каменным ступеням. На подоконнике в глубокой оконной нише сидел Гэдж, обхватив руками колени и глядя на звезды; заслышав шаги волшебника, он живо поднялся ему навстречу.
— Мастер Гэндальф! Ну… что?
Волшебник старался держать коптилку подальше от себя — так, чтобы его лицо оставалось в тени.
— Что «что»?
— Вы ведь говорили с учителем, правда? И… что он сказал?
«Что тебе ни при каких обстоятельствах лучше не покидать Изенгарда, друг мой». Волшебник секунду-другую молчал, прежде чем ответить.
— Извини. Речь шла не о тебе.
— А-а… э… ну… понятно. — Орк был так страшно разочарован, что даже не сумел сразу подобрать нужных слов. — Ну… ладно. Все ясно. Я, собственно, ничего другого не ожидал. — Гэндальфу показалось, что он расслышал прошелестевший в темноте тихий вздох. — Ну что ж, раз так… доброй ночи.
6. Гонцы
Рассвет над Изенгардом поднялся сырой и серый. Над рекой клубился туман, где-то хриплым лаем перегавкивались сторожевые псы, лениво фыркали лошади в конюшнях, на западной стене звонко протрубил рожок, знаменуя смену караула. Сидя на ступенях Ортханка и завтракая прихваченной на кухне пшеничной лепешкой, Гэндальф, поддернув подол плаща, разглядывал свои изношенные, изрядно побитые жизнью сапоги, которые, по совести говоря, уже давно просились на отдых — да волшебнику все было как-то жаль с ними расстаться…
В затылок мага уперся чей-то взгляд — холодный и острый, словно укол. Гэндальф обернулся: на верхней ступени лестницы, кутаясь в старый, темно-бирюзового цвета плащ, стоял Саруман.
Гэндальф слегка удивился, он не ожидал увидеть собрата по Ордену нынешним утром.
— Ого. Добрая зоря, дружище. Вышел проводить… то есть, гм, спровадить неугодного гостя? Так сказать, воочию убедиться в моем скорейшем отбытии, м-м?
Белый маг взглянул на Гэндальфа сверху вниз, с высоты лестницы — так, что волшебнику разом захотелось оставить шутливый тон. Лицо Сарумана было серым.
— Что случилось? — пробормотал Гэндальф.
Белый маг безо всякого выражения смотрел поверх его головы.
— Бран умер два часа назад.
— Бран? Умер? Ты же говорил, что он выживет!
— Он не выжил. — Саруман явно скупился на объяснения, и Гэндальфу показалось, что это не просто так.
— Скажи — это случилось из-за…
— Нет. Гэдж тут ни при чем. Он все сделал правильно, так, как и следовало. Но… переливание вызвало неожиданные осложнения.