— Не, не шпиён… я, кажись, его знаю — это мальчишка Шарки. С-сучонок вшивый… Ты как сюда попал? — спросил он у Гэджа. Скорее брезгливо, чем с настоящим интересом.
Гэдж с трудом стряхивал какое-то нездоровое, овладевшее им сонное оцепенение.
— Я… заблудился, — прохрипел он. — Собирал немейник на болотах и… провалился… нечаянно…
— И давно ты тут торчишь?
— С… с вечера.
Он надеялся, что это звучит достаточно правдоподобно. Десятник, впрочем, не был расположен выяснять, что́ в словах Гэджа правда, а что́ — ложь, и сколько в целом частей того и другого.
— Ну, чего стали? — прорычал он на двоих писклявых снаг. — Несите жердь, да подлиннее, вытащим, так и быть, этого паршивца… Наше дело маленькое. А в Крепости, небось, с ним потом сами разберутся.
***
Вернувшись в лекарскую каморку, Саруман запер дверь на засов и плотно прикрыл ставни на окнах. Положил на стол обе половинки амулета — они сошлись, как две части хитроумной головоломки, приладились друг к другу, точно шестеренки сложного механизма.
— Ты сумеешь их воссоединить? — прокаркал Гарх.
— Думаю, да. Если амулет подлинный, это будет несложно… хватит даже простенького заклятия. Это не труднее, чем создать волшебный огонек.
Ворон, вытянув шею, смотрел с тревогой.
— А это не опасно? Ошейнику, кажется, не очень нравятся заклятия, даже простенькие.
— Еще опаснее медлить, Гарх. Каграт может заметить подмену, да и неизвестно, что там случилось с Гэджем…
— Этот паршивец так и не появился!
— Будем надеяться, что его все-таки перехватили эльфы… Что ж, это ещё один повод побыстрее выбираться отсюда. Нет времени ждать!
— А в Башне не почувствуют это… проявление магии?
— Да помолчи уже… маленький мой пернатый голос разума! — процедил Саруман. — Дай дорогу безумству. — Он взял обе половинки «сит-эстеля» в ладонь и накрыл их другой ладонью. Опустил веки, чтобы сосредоточиться…
Раньше на подобное заклятие ему хватило бы и пары секунд. Теперь же приходилось продираться к цели, точно сквозь густой терновник, ломая колючие ветви и оставляя на шипах клочья истерзанной плоти — но Белый маг был полон решимости довести начатое дело до конца…
Отступать ему было некуда.
На осторожное касание магии амулет отозвался почти сразу — и о́жил. Чуть потеплел, согрел ладонь волшебника, точно свернувшийся в горсти маленький зверек, Саруман ясно ощущал исходящее от каждой из половинок едва заметное колдовское веяние. «Эстель» казался чуть теплее, а «сит» щекотал ладонь, будто лапки крошечного насекомого. Но вместе с амулетом пробудился и ошейник, потяжелел, набряк недоброй силой, нагрелся, грозя оставить на коже ожог… Впрочем, несколько недель, проведенных вдали от Замка, позволили Саруману значительно продвинуться в его магических упражнениях, и он не то чтобы научился не обращать внимания на протесты ошейника, но как-то свыкся, притерпелся к ним, как привыкают к нудному, но неизбывному нытью старых ран. Да и глупо было пенять на неминуемую боль, раз уж взялся отгрызать застрявшую в капкане лапу…
Он бросил короткое заклятие, и магическая сущность «сит-эстеля» подалась, как раскаленный металл, готовый принять любую форму; ладонь мага, державшая амулет, онемела, точно набитая песком перчатка. Связующие чары плотно охватили, оплели «сит-эстель», он рассыпался на тысячу осколков и тут же собрался снова, вспыхнул голубоватым свечением… и тошнотворной ржаво-желтоватой болью, рожденной ошейником. Раскаленная игла, предсказуемо вонзившаяся магу в затылок, оказалась даже острее, чем он предполагал — и согнула его дугой, и швырнула боком на край стола, полуослепшего и уверенного, что череп его сейчас хрустнет изнутри, как гнилая луковица…
Гарх в ужасе бросился к нему.
— Что? Ну что?.. Я же говорил!..
— Тише! Прекрати… квохтать! — Шарки медленно переводил дух. Он подождал, пока уляжется тошнота, перед глазами прояснится, а сердце перестанет метаться в груди, как перепуганная курица. Голова волшебника, против всех ожиданий, осталась на плечах, а мысли были ясны и холодны, как морозное утро. Он осторожно, стараясь не делать резких движений, чтобы не побеспокоить Господина Ошейника, сполз в кресло и дрожащим пальцем указал на отброшенный в сторону амулет. — Дай… сюда.
Ворон, неодобрительно ворча про себя, с опаской, точно боясь обжечься, поддел закатившийся под стол «сит-эстель» когтем, сжал в лапе и передал Саруману. Белый маг положил воссоединенный амулет перед собой, медленно провел пальцем по переплетению рун.