Саруман неохотно разжал губы:
— Очевидно, Гэдж вновь подвергается магическому воздействию. Это во-первых.
— А во-вторых?
— Должно быть, он где-то недалеко от Росгобела. Иначе бы защитные чары, наложенные на клинок, не отвечали на опасность настолько остро.
— Недалеко… — пробормотал Гэндальф. — Где именно, ты можешь узнать?
Саруман досадливо хрустнул пальцами.
— Нет. Но Гарх, я думаю, может… если захочет. Хотя бы попытаться это выяснить.
Ворон уныло втянул голову в плечи:
— Ты полагаешь, Гарху это надо?
— Гарху — вряд ли. Но это нужно мне, — мягко сказал Саруман. — И, возможно, Гэджу. Хотя насчёт последнего я могу и ошибаться.
***
Наконец добрались до места.
Орочий лагерь представлял собой несколько землянок, прорытых под пологом рощицы: глубоких квадратных ям, накрытых бревенчатым накатом и слоем дерна. При беглом взгляде полянка казалась необитаемой: даже пара торчащих из-под земли жестяных труб была выведена в ямы и прикрыта сырым валежником, — лишь кое-где скорее угадывались, чем были отчётливо видны беспорядочно протоптанные на палой листве тропинки и проплешины.
— От Каграта есть что-нибудь? — спросил Хэлкар у встречавшего отряд орка.
— Каграт сотоварищи утром ушли к Кривому ручью, — просипел тот в ответ простуженным голосом. — До сих пор ждем…
Визгун не удивился и ничего не ответил. Он что-то коротко приказал оркам, оставшимся на месте, и те принялись обустраиваться, сооружая очередную землянку. Не успел Гэдж скинуть с плеч свою ношу, как в руки ему всунули лопату и велели снимать дерн под склоном неглубокого, поросшего пожухлой травой овражка, потом — рубить жерди для лежней и обшивки, затем — вкапывать в землю стойки и растягивать на них полог из плотной рогожи. Наконец — к этому времени начинало смеркаться, — откуда-то появились Каграт и Радбуг; Гэдж упустил, как и с какой стороны они пришли, лишь по возникшей в лагере суете узнал об их появлении. Орки, на зависть сородичам, были нагружены трофеями, снятыми с убитых: Каграт нёс поясные сумки и мечи, Радбуг тащил ремни, кинжалы и колчан с белооперенными стрелами. С орками был кто-то третий.
Эльф.
Облаченный в коричневато-зелёное пятнистое одеяние, залитое тёмными потеками, он шёл, связанный, глядя прямо перед собой, иногда спотыкался и сбивался с ноги — тогда его подталкивали пинками, и он вздрагивал всем телом, и лицо его было бледным и неподвижным, а взгляд — отстраненным и невидяще устремленным в пространство.
Гэджу показалось, что он узнал пленника — это был тот эльф с заставы, что подскочил к Леарнасу с фонарем… Но, может быть, и не он — для Гэджа все остроухие представлялись на одно лицо.
Эльф тоже узнал его — заметил прежде, чем Гэдж успел отступить и затеряться за чужими спинами. На секунду на застывшем лице пленника мелькнуло удивление — кажется, он не ожидал увидеть здесь беглого мальчишку-урука, — но почти тут же на смену ему пришло понимание, усталое и тоскливое… Губы пленника шевельнулись почти немо, но Гэдж расслышал сорвавшееся с них слово — расслышал, хотя их с эльфом разделяло несколько ярдов, явственно понял, хотя пленник говорил по-эльфийски, угадал по движению губ, по выражению лица. «Предатель!» — беззвучно сказал эльф, и Гэджу разом захотелось провалиться сквозь землю.
Хэлкар встретил пленника с обычной чуть насмешливой невозмутимостью:
— Какая неожиданность! Не скажу, что приятная, но весьма своевременная. Сколько их было? — спросил он у поспешающего следом Каграта.
— Двое, — хрипло ответил орк.
— Второй?
— Мёртв.
— Опрометчиво было ввязываться в драку…
— Нас вынудили. Остроухие пытались напасть первыми, — пояснил Каграт. — И за это поплатились! — добавил он не без потаенной гордости, злорадно скаля желтые зубы.
— Так будет с каждым, кто осмелится сунуть нос на этот берег. Какого лешего вам не сиделось в вашей паршивой странишке? — с раздражением спросил Хэлкар у пленника. — Сколько вас здесь?
Эльф, пошатываясь, тем не менее выпрямился во весь рост и смерил его презрительным взглядом.
— Вполне достаточно, — выплюнул он, — чтобы заставить вас вздрагивать от каждого лесного шороха и испуганно поджимать хвосты.
— Кто из нас поджимает хвосты, это ещё вопрос, — возразил назгул. — Но одного вы своим присутствием добились точно — навязли у нас в зубах, точно кусок смолы… Так и хочется вымести вас вон и выпнуть с порога, как притащившуюся на сапогах кучу грязи!