– Получается так. Теперь давайте с оружием разберемся.
Выданные мне ТТ, похоже, выпиливались напильником из цельного куска железа. В них только отдаленно чувствуется элегантность и надежность прототипа – советского ТТ.
Есть в них какая-то лажа. Но, как все советское оружие, они просты, и потому освоить их нетрудно. Револьвер Саша тоже быстро принимает на вооружение. Андрей отдельно отмечает, что осечных патронов в револьвере не было, так что можно надеяться, что и эти четыре сработают как надо. Дополнительно берем пару рюкзаков – из магазина явно, мой такой же. И выдвигаемся. Некоторое сомнение вызывает то, как лучше поставить машины у входа. В итоге получается не так чтоб великолепно, но автобус тушей перекрывает вход, и нам забраться в него можно моментально, что плюс. Добираться до легковушки не так хорошо, но в целом терпимо. Зато она преграждает путь тем, кто полез бы из-за угла – от детсада.
Удивительно, но у входа в поликлинику никого нет. Ни живых, ни мертвых.
Открываю дверь, трое проскальзывают вовнутрь. Ждем – все тихо. Заходим сами. За сутки ничего не изменилось. Двигаем налево в сторону кабинета начмеда. Николаич все время одергивает Дарью, но она не очень его понимает. Надеюсь, что произошло чудо. Ведь не бывает стопроцентно смертельных заболеваний… Нет, бывают – то же бешенство. Без вакцинации – сто процентов летально. И еще есть… Но очень хочется ошибиться.
К сожалению, чуда не произошло. Троица стрелков охраняла нас, пока мы стучали в дверь и звонили по телефону. В кабинете трещал звонок, и мы слышали, что Сан Саныч ходил. То есть ходило то, что было вчера Сан Санычем – хорошим, порядочным человеком.
Николаич деликатно покашлял и сказал вдове:
– Получается так, что нам надо идти. Тут еще живой человек, да не один. Беременная она. Пойдемте. Сочувствую вам, но нельзя нам тут задерживаться. Никак нельзя.
Опа! А откуда он знает, что Валентина беременна? Я ж ему это не говорил. Интересно. Очень интересно. И без того я видел, что Николаич непрост, но он еще больше непрост.
Дарья Ивановна – сильный человек. Переводит дух и идет за ними. Саша плетется понуро. Видимо, он до конца не верил, что произойдет именно так.
– Саша! Не отвлекайся, на нас тыл. Держим тыл!
Он с усилием встряхивается. Глаза красные, на мокром месте. Ну да, оно бы и хорошо сейчас им обоим поплакать. Но вот никак нельзя тут раскисать.
Посматриваем по сторонам. Вспоминаю, как чуть не шмякнулся на лестнице. Убираю палец со спуска теплого ТТ. Показываю Саше. Ответно он показывает, что его палец на спуске и не был.
Резкий окрик Николаича:
– Стой, стрелять буду! – И через несколько секунд: – Ильяс, огонь!
Щелкает мелкашка. Мельком глянув туда, вижу, как заваливается в конце коридора у лестницы худой, невысокий зомби. Подходим к лестнице. Смотрю на упокоенного – испитого вида беспризорник, подросток. У нас не было таких пациентов.
Точно не было.
Непонятно, откуда этот засранец взялся. Но нам в лабораторию. Двигаемся тем же порядком. На лестнице никого. На этаже сюрприз: сразу двое зомби. Тетка из недавно взятых санитарок, фамилия у нее была смешная – Кишко. И мужичок пухлый. Вроде я его у ревматолога видел.
– Внимание, граждане! Если вы не зомби, поднимите руки или отзовитесь. Если не сделаете этого, открываем огонь на поражение! Повторяю! Внимание, граждане! Если вы не зомби, поднимите руки или отзовитесь. Если не сделаете этого, открываем огонь на поражение! – Андрей точно раньше политработником был. Ну прямо лектор. Но вот стреляет он не хуже Ильяса – оба беспокойника валятся на пол.
– Выдвигаемся! – Это Николаич.
Проходим полкоридора. Николаич поднимает руку и показывает вперед: там тихонько открывается дверь кабинета – видно по лучику света, который начал расширяться.
– Эй, в кабинете! Если живой, отзывайся! Если зомби, лучше закрой дверь от греха подальше! – это уже Ильяс.
Тут я ловлю себя на том, что и я, и Саша, и Дарья смотрим не назад, а вперед. А нам-то с Сашей надо смотреть назад. Цыкаю тихонько, корчу недовольную рожу – спохватывается, теперь мы старательно разглядываем пустой коридор.
– Не стреляйте, не стреляйте, я живой, меня не кусали! – Голос пацаний, тонкий.
– Ну так вылезай, руки чтоб мы видели, и потихоньку иди к нам.
– Стрелять не будете?
– Не будем, сказано же!
– Точно не будете?
– Слушай, поганец, нам что, землю есть? Или вылезай, или закрой дверь и сиди дальше.