Всего в России таким образом, по далеко не полным подсчетам, было обучено около 3000 человек.
Такая активная жизненная позиция русских женщин имела глубокие исторические корни. В далекую старину лечебная практика на Руси была связана с заклинаниями, чародейством, наговорами и другими мистическими действиями и в качестве лекарей, знахарей, кудесников у древних славян зачастую выступали женщины, трудами и заботами которых исцелялись больные в мирной жизни, раненые — в ратной. В летописи сохранилась запись о женщинах, которые «больным служаша, горшки и прочие их сосуды умываша и варения их искушаша, ложицы подаяша, хлеб резаша, брашну приносяша, чашицы подаяша и прочие послужения творяша…».
Но только Петр I законодательно утвердил за женщинами обязанности находиться при больных и раненых. В генеральном регламенте для госпиталей говорилось, что «необходимо работниц иметь для мытья платья и всего белья больных по болезням. Для надзирания над бельем и над работницами иметь во всяком госпитале по одной помощнице из старых вдов или добрых замужних жен…». Еще более конкретен был Петр I в главе 34-й Устава воинского (1716 г.). «Такоже потребно всегда при десяти больных были для услужения одному здоровому солдату и нескольким женщинам, которые оным больным служить имеют и платье на них мыть…»
Но петровские времена безвозвратно канули в Лету, посте пенно забылись проверенные жизнью положения уставов, и медицинское обеспечение русской армии на продолжительное время стало частным делом военного ведомства и военачальников, что показало наполеоновское нашествие и что абсолютно ярко проявилось в Крымской войне, ставшей синонимом мужества, стойкости и величайшего терпения русского народа. В те трудные годы на всю империю прогремела слава Даши Севастопольской, с восхищением говорили современники о дочерях России Александре Петровне Стахович, Екатерине Михайловне Бакуниной, Екатерине Александровне Хитрово, Елизавете Петровне Карцевой, сестрах милосердия Крестовоздвиженской общины, спасших сотни солдатских жизней.
Уже само название общины говорило о подвижничестве первых военных медсестер России и верном служении наивысшим идеалам христианства: милосердию и состраданию. Облик женщины в монашеском одеянии в белоснежном платке с крестом на челе на долгие годы стал символом человеколюбия. Сочетание служения богу (община располагала небольшой церковью) с решимостью посвятить себя столь необходимому делу давало замечательные результаты.
Учредительница Крестовоздвиженской общины великая княгиня Елена Павловна могла быть довольна — сестры милосердия выдержали самый суровый экзамен — войной.
В Крым было отправлено сто двадцать женщин во главе с сестрой-настоятельницей вдовой офицера Анной Павловной Стахович, которую в военной среде называли начальницей общины. Уместно будет заметить, что медицинские знания в ней давались в значительном объеме, и после курса обучения сестры держали испытания в присутствии врачей и представителей общественности. По уставу общины, после пяти лет усердного служения сестра милосердия могла быть удостоена звания крестовой сестры и получить для ношения на груди на голубой ленте серебряный с позолотой крест.
Но не за награды и отличия совершали христианский подвиг женщины. Самой высокой благодарностью за их труды в Крымской войне стали добрые слова выздоровевших воинов. 30 ноября 1854 года первая партия сестер милосердия прибыла в Крым. Они немедля приступили к уходу за ранеными, и, как писалось в официальном документе, «начатое с любовью и под знаменем животворящего креста дело принесло уже достойные плоды».
Нельзя без восхищения и содрогания читать чудом уцелевшие письма сестер милосердия Крестовоздвиженской общины. В них тесно переплелись эмоции, страдания, нечеловеческие усилия по возвращению в строй воинов, бытовые неудобства и неженское хладнокровие и самообладание. «Поверьте, что мы забыли о себе, живем для наших больных, — сообщала родным сестра-настоятельница, — и надеемся на милость всевышнего, что он нас подкрепит в исполнении нашей великой обязанности».
Б грохоте разрывов шло сражение в госпиталях и походных палатках с витающей над городом смертью. «С 10-го на 11-е число марта (1855 г.) у нас была сильная пальба; в ночь при. несли сорок пять раненых. Сестра Гордынская, мать Серафима и еще три сестры были на дежурстве с полуночи до 11 часов утра, они помогали докторам и были обмыты кровью от многих трудных ампутаций».
Ни вид человеческих страданий, ни бытовые неудобства не могли поколебать уверенность сестер милосердия в необходимости их труда. «…Наконец… началась моя служба богу и человечеству, — сообщала дочерям вдова чиновника Травина, — и признаюсь, ничего не может быть приятнее, как все минуты жизни быть в действии и знать, что этим исполняешь свое название…»
— Хоть потолкайся, матушка, около меня, — просит раненый солдат сестру милосердия Кузнецову, — так мне уж легче будет.
Осталось неизвестным, выздоровел этот солдат или нет, а вот судьба ухаживавшей за ним сестры оказалась печальной. «В четверг… хоронили ее. Здешний протоиерей Вениамин и наш монах отпевали ее». Крестовоздвиженская община, кроме Кузнецовой, лишилась еще восьми своих сестер. Н. И. Пирогов писал о них: «Доказано уже опытом, что никто лучше женщин не может сочувствовать страданиям больного и окружить попечениями неизвестными, так сказать, не свойственными мужчинам». Великий русский хирург с возмущением отзывался о людях, которые в силу своей ограниченности с иронией и непониманием относились к использованию женщин на войне. К глубокому сожалению, такие люди находились у рычагов государственной власти.
…С раннего утра 12 апреля 1877 года на скаковое поле близ Кишинева стали стягиваться войска. На парад приехал Александр II со свитой. Митрополит Павел слабым, еле доносившимся до первых рядов голосом зачитал манифест об объявлении войны Турции, На следующий день о нем знала вся страна.
24 апреля Дунайская армия перешла границу Румынии и четырьмя колоннами двинулась к Дунаю. Этот изнурительный почти 600-километровый поход закончился 12 мая, и русские войска расположились на левом берегу нижнего Дуная от Браилова до Черного моря.
С отправкой женщин в действующую армию не спешили. И лишь только после того, как госпитали, двигавшиеся вслед за ней, оказались переполненными больными солдатами и офицерами, вспомнили и о женщинах.
1 мая «по желанию императрицы, — записала в дневник сестра милосердия Крестовоздвиженской общины Белова, — все мы, отъезжающие, явились во дворец для прощания». Прием сестер милосердия, проходивший на половине императрицы, удостоил визитом Александр II. 3 мая после молебна был отправлен первый поезд, в котором уезжали на войну сестры милосердия. Проводы были необычайно торжественны. Великая княгиня Екатерина Михайловна с отпрысками вручила сестрам милосердия «множество крестиков для раздачи больным из действующей армии».
Прием сестер милосердия в Зимнем дворце, появление на проводах двоюродной сестры императора и общественная активность многочисленных представительниц царствующего дома были звеньями одной, уходящей в не столь отдаленное прошлое, цепи. Уже в годы Крымской войны они взяли на себя покровительство над возникшими в различных городах России общинами по уходу за больными.
Первая из них, получившая название Свято-Троицкой, образовалась в Петербурге в 1844 году и содержалась, как написано в официальном отчете, «на проценты с капиталу великой княгини Александры Николаевны». После ее кончины покровительство перешло к императрице, а главным попечителем стал принц Петр Георгиевич Ольденбургский.
Создатели общины ставили перед ней задачи попечения о больных, ухода за ними на дому, призрения и воспитания малолетних сирот. При общине была создана четырехклассная школа, в которой обучалось бесплатно до ста двадцати девочек неимущих родителей. Программа строилась таким образом, что к моменту ее окончания они после успешной сдачи испытаний могли посвятить себя благородному служению милосердию. Если девицам устанавливался возрастной ценз восемнадцать лет, то возраст вдов, принимаемых в общину, не должен был превышать сорока лет. Заканчивали они, как правило, свой жизненный путь в богадельне при общине. Уже в первый год своего существования сестры милосердия «посетили на квартирах 21 200 больных» и около трехсот больных поставила на ноги больница при общине. Подобную работу вели и другие общины сестер милосердия. Петровская община, община св. Георгия, община «Утоление печали» в Москве, Благовещенская Крымская община в Ялте с высокими покровительницами во главе. И все же то количество сестер милосердия, которым располагали все общины вместе взятые, было явно недостаточно в случае большого потока раненых.