Я бросилась в спальню и разбудила старушку, та сразу и не поняла, что от нее требуется, но довольно быстро собралась и не позавтракав набросила тулуп и шаль повернувшись в дверях обняла меня.
— Не горюй, я вернусь, как только смогу. Ну поддержат они меня там недельку, а через недельку я и вернусь. Если что Фрол поможет, да и Матрена рядом никогда не откажет. И на ночь дверь запирай крепче. Мало ли что. Ну все не поминай лихом, скоро свидимся.
И она вышла, захлопнув за собой дверь впустив клубы морозного воздуха в избу. А я прилипла к окошку и смотрела, как сани выезжают со двора и скрываются в предрассветных сумерках.
Вот я и осталась одна. Теперь мне приходилось вдвойне труднее. Печь то не хотела разгораться, то дымила так что нечем было дышать. По ночам мне слышались скрипы, завывания и казалось, что кто-то ходит по двору. Поэтому после занятий в школе я быстренько добегала до дома и запиралась на все засовы. страшно было особенно под утро, когда накопленный за всю бессонную ночь страх выплескивался уже через край. Я могла и всплакнуть. но ни к Фролу ни к Матрене я так и не обратилась за помощью. Возможно они приютили бы меня пока Прося не вернется. Но Фрол был одиноким мужчиной, а у Матрен детей да внуков полная изба.
В такой беготне незаметно прошла неделя, а затем минула вторая. мне стало казаться, что, Прося уже никогда не вернется и мы там на пороге попрощались навсегда. Лишь домовой ужинавший со мной успокаивал как мог, а потом все же непременно скрывался, за печью. Так что услышав поздно ночью стук в дверь я не сомневалась, что это моя старушка вернулась.
Глава 47
Но нет, когда я отперла дверь, то увидела за ней Дмитрия. Снег припорошил его тулуп, на ресницах таяли снежинки. Густая борода закрывала лицо. Ни слова, не говоря он подхватил меня на руки и крепко прижав к себе внес в избу.
— Анечка, душа моя. Как же я скучал.
Он поставил меня на ноги и сбрасывая полушубок принялся покрывать мое лицо поцелуями. Я попыталась выкрутиться, но куда там.
— Дима, Дима, подожди. Я закрою занавески, не ровен час из деревенских кто увидит, матушке доложат.
— Плевать, душа моя, как же я тебя люблю. Жизни без тебя нет.
— Подожди, замерз с дороги, давай отвару налью, теплый еще, — попыталась я вновь освободиться.
— Не хочу отвар, тебя хочу. Не могу больше без ласк твоих и объятий горячих.
И он вновь набросился на мои губы. Я задыхалась от желания, накрывшего меня с головой и принялась стаскивать с него рубашку и развязывать штаны, а он задрал мою кофту и взял мою грудь в руку пропуская сосок сквозь пальцы, я опустила руки на шнуровку юбки, и она упала к моим ногам. Перешагнув кучу одежды, мы оказались у моей кровати. я даже не заметила, как это произошло.
Он лег сверху и провел рукой по моим уже изрядно мокрым складочкам.
— И ты меня хочешь, — а затем резко вошел в меня на всю длину.
Я даже вскрикнула. Он замер, а затем начал медленно двигаться. Жар внизу живота нарастал и из моих губ вырывались стоны с каждым его толчком. Он переплел наши пальцы. Вообще казалось, что мы стали одним целым. Движения его становились резче, и я уже кричала в голос прося его не останавливаться. И вот он делает глубокий толчок, и я словно рассыпаюсь на тысячи кусочков, а он изливается глубоко во мне.
Дмитрий скатывается с меня. Тяжело дыша мы просто молчим.
— Прости, слишком быстро, да? — нарушает он тишину первым.
— Нет, все хорошо, — я поворачиваюсь на бок лицом к нему, — Что ты здесь делаешь?
— Приехал к тебе, слишком тоскливо быть вдали от тебя.
— А свадьба, — я положила руку на его грудь.
— Не будет свадьбы, я разорвал все договоренности и написал вольную для тебя. Мы уедем отсюда. Через пару дней. Поплывем на корабле заграницу.
— Дим, ты что, а родители? А Марена?
— Если я до сих пор жив, Марена точно меня не накажет. Тем более случай с убийством девушки вышел за пределы нашего замка и Дарью публично осудили. Ее отправили на несколько месяцев под домашний арест и запретили год посещать балы. Так что наш разрыв восприняли сносно. Но конечно только не мои родители. Поэтому мы уедем, далеко, туда где нас никто не найдет.
— Ты правда решил так сделать? — не могла поверить я.
— Правда, — он заправил мою прядь волос за ухо, — И никто не сможет нас разлучить. Уладим все со старостой и сразу в путь. На санях в столицу, оттуда в порт и в вольную жизнь.
Я засмеялась.
А затем перекинула через него ногу чтобы встать. Дмитрий притянул меня к себе, но я засопротивлялась.