– Ну да, так, по крайней мере, рассказывали Шарль и Андре, когда они её нашли в заброшенной хижине.
К тому же женщина так грязна… Когда ее нашли, она тоже была без сознания. Может, от голода, а может, по причине какой‑то болезни.
Соня говорила эти слова и не смотрела в лицо мадам Фаншон, как будто разговаривала сама с собой.
Она боялась встретиться взглядом с Аньез, прочесть в них подтверждение тому, что пока упорно не хотело умещаться в её голове.
А когда она всё же взглянула, то увидела на лице женщины гримасу ужаса. И смотрела она вовсе не на Соню, а куда‑то поверх её головы.
Соня приподнялась на локте. Она была уже готова к тому, что картина окажется страшной, но Аньез, без подготовки, получила чувствительный удар. В дверях стояла Мари, закутанная в плащ Корнюэля.
Теперь Соня испугалась скорее за мадам Фаншон, потому невольно сказала несколько громче, чем следовало, – почти на грани истерики:
– Здравствуй, Мари! Ты меня узнаешь?
Та закивала мелко‑мелко, словно затряслась.
– А это мадам Фаншон, она лекарь. Я как раз просила её посмотреть, что с тобой. Чтобы помочь, понимаешь?
Опять подрагивание головой. А затем существо, мало похожее на женщину, хрипло произнесло:
– Есть.
– Да, да, конечно, – заторопилась Соня, – пойдём на кухню, я тебя покормлю.
Она двинулась в сторону Мари, и та опять сказала:
– Есть.
– Я поняла, ты голодна. – Соня подошла ближе и стала говорить медленнее, почти по слогам, потому что её, кажется, не понимали:
– Иди за мной. Дам еды. Хлеба. Супа. Булочек.
Мари то ли рыкнула, то ли сглотнула слюну.
«С такой внешностью только детей пугать, – смятенно подумала Соня. – Что же мне с нею делать?»
Разве что оставить в доме для устрашения таких, как Вивиан, псевдонаследников маркиза Антуана?»
– Ода, – сказала она, появляясь на кухне, – только не пугайся, у нас чужие люди. Эту женщину зовут Мари, её нужно покормить.
И она отступила в сторону, давая возможность кухарке рассмотреть чужого человека. Надо отдать должное. Ода оказалась не из пугливых. Взглянула на вошедшее существо как бы мимолетно, но цепко. Но сказала всё же:
– Помыться бы тебе сперва, девка. Её сиятельство приказала нагреть для тебя воды. Она уже закипает.
– Ничего, вымоется позже. Сначала покорми, – повторила Соня.
– Нет, сюда не иди! – прикрикнула кухарка на Мари, когда та, как сомнамбула, потащилась прямо к ней. – Там останься. А то мне в кастрюльки ещё чего насыплешь!
«Теперь они без меня разберутся, – подумала Соня. И тут в её мозг будто игла воткнулась:
– Патрик! Патрик умер!»
Мысль эта бродила в её голове, словно потерявшийся ёж, и тыкалась, колола изнутри острыми иглами, так что Соня сжала голову руками, чтобы унять боль.
– Госпожа… – услышала она сочувственный голос Оды, но сейчас Соня не была расположена ей ничего объяснять, а потому просто отправилась прочь из кухни.
Она ещё шла к гостиной, когда в двери возник Шарль и сказал ей:
– Ваше сиятельство, я привез врача!
И Соня поплелась навстречу деловитому круглолицему коротышке, который бодро как бы катился по коридору.
Тот сразу заговорил, зажурчал, и странным образом его речь успокоила Соню, словно могла вернуть с того света Патрика.
– Здравствуйте, княжна, давно пора нам было познакомиться. Маркиз Антуан моих советов не признавал, а вы, пожалуй, чересчур молоды, чтобы прибегать к моим услугам. Разве что надумаете ребеночка родить… Кха‑кха!
Он засмеялся, как закашлялся. Заметил, что Соня не разделяет его веселья, и посерьёзнел:
– Что у вас случилось?
– Ох, доктор Поклен, и не знаю, как происшедшее объяснить. Мы привезли в замок двух людей – мужчину и женщину. Обоих без сознания, но женщина уже сидит на кухне и ест, а мужчина мёртв. Причем до того, как умереть, он всего лишь сломал ногу, провалившись в волчью яму, и перед тем, как его нашли, просидел в ней около суток…
– Человеческий организм так хрупок, – вздохнул доктор. – Мне приходилось видеть случаи, когда вдруг выздоравливали смертельно больные и умирали люди, на вид здоровые… Могу я взглянуть на покойного?
– Пожалуйста, проходите в гостиную.
– Здравствуйте, мадам Фаншон, – поздоровался доктор со знахаркой. – Тяжелый случай, а?
– Мне сказали, что дворецкий сломал ногу, а когда я приехала, то увидела, что он уже не дышит.
– Вы его трогали?
– Нет, только взглянула.
– То есть вы уверены, что это не глубокий обморок?
– У меня, конечно, нет ваших знаний, – проговорила Аньез, – но мертвеца от живого я отличить могу.
– И каково ваше мнение о причинах смерти, коллега?