Наутро Соня проснулась отдохнувшей. По крайней мере, она чувствовала, что сегодняшний день сможет пережить достойно, выполнить всё, что от неё потребуется, и не свалиться с ног, чего она до этого опасалась. Удивленно воззрилась на Мари – та, кажется, во всю ночь так и не сомкнула глаз.
– Сегодня будет трудный день, а ты почти не спала, – пожалела девушку Соня.
– Ничего, я выносливая, – почти гордо сказала Мари. – Распорядитесь, что мне делать.
– Иди на кухню, помоги Оде… Она уже встала?
– Встала. Я слышала, как она гремела дровами.
– Наверное, сегодня будут приходить какие‑то люди и кого‑то надо будет покормить. В общем, побудь на кухне. Если понадобится, я тебя там найду.
– Пойду. Только помогу вашему сиятельству одеться.
Спустя час в замке появился лейтенант Блесси.
Вид он имел озабоченный, но на вопрос Сони, что его беспокоит, пробурчал:
– Ерунда, это всё моя работа.
Он и вправду проникся Сониными трудностями, этот французский полицейский. Наверняка у него было достаточно и своих дел, но он пообещал Соне помощь и сдержал слово. Сейчас, когда она посмотрела с тревогой на его нахмуренное лицо, он криво усмехнулся и проговорил:
– Смылась ваша бывшая горничная. Не можем найти. Её милая бабушка прикинулась дряхлой и немощной и целую вечность морочила головы моим парням, изображая к тому же и полную глухоту. К сожалению, девица скрылась вместе с неким Лео, которого искать – напрасно тратить время. В этом, конечно, я могу признаться только вам. Слышало бы моё начальство: лейтенант Блесси принародно признается в своей беспомощности… Ну, да ближе к делу.
Насколько я знаю, доктор Поклен выписал свидетельство о смерти вашего дворецкого, а ваш слуга Шарль с помощью моего сержанта оформил всё в похоронном бюро. Думаю, никаких трудностей с погребением у вас не будет.
– Большое спасибо, – горячо поблагодарила полицейского Соня. – Вы не приедете к нам на рюмочку коньяку?..
Она уловила насмешливый огонек в глазах Блесси и торопливо заверила:
– Не беспокойтесь, бутылку я возьму из винного погреба. Вряд ли Вивиан добралась и до него. В крайнем случае мы тщательно проверим целость пробки…
– Не волнуйтесь, ваше сиятельство, даже у старухи Лависс не хватит отравы на весь погреб маркиза. Я пробовал его коньяк, а вино у мосье Антуана вообще всегда было лучшим. К сожалению, сейчас я вынужден вас покинуть. Могу лишь посоветовать перед сном тщательно проверять все запоры в замке. Пока мы не поймаем преступную сладкую парочку, вы в опасности.
Он ушёл, и Соню захлестнули связанные с похоронами дела.
Хоронили Патрика впятером: Соня, Ода, доктор Поклен, Мари и Шарль, который позвал откуда‑то троих крепких парней, чтобы помогли вытащить из дома гроб с телом. И расплачивался с ними сам – Соня выделила ему денег на хозяйственные расходы, и Шарль, наверное, удивленный её щедростью, отчитывался перед госпожой за каждое су.
После похорон, усталая и разбитая, она зашла в комнату к Мари. Отчего‑то на кладбище, глядя на худое бледное лицо девушки‑уродки. Соня почувствовала жалость к ней и досаду на себя. Лучше бы изможденной Мари лежать в постели, а вместо этого девушка всю ночь просидела без сна у её постели.
С такими мыслями она шла к Мари и теперь, но застала её довольно оживленной – та сидела у окна и штопала какую‑то салфетку.
Увидев Соню, она смутилась и даже попыталась спрятать рукоделие за спину, но потом призналась:
– В замке так много вещей пришло в негодность. Когда у вашего сиятельства заведутся деньги, надо нанять золотошвеек, чтобы заштопали занавеси и скатерти.
– Или мы попросту выбросим то, что уже отслужило свой век, – подхватила Соня. – Тебе приходилось рукодельничать?
– В приюте, – кивнула Мари. – Нам ведь не удавалось носить новые вещи, а старые, как известно, имеют обыкновение рваться.
– Пойдём, Мари, помянем хорошего человека, – позвала Соня.
– Помянем? – переспросила та.
– У меня на родине так говорят. Наверное, я не успела тебе сказать. Патрик – тот человек, которого сегодня похоронили, – слышал твой плач в хижине, где мы тебя потом нашли, и если бы не он… Пожалуй, никто бы из нас не догадался, что в закрытом снаружи на засов, на вид заброшенном домишке может быть кто‑то живой. Так что это ему ты обязана своим спасением.
– Это вам, вам я обязана спасением! – вдруг отчетливо сказала Мари, без обычной «каши» во рту. – Я знала еще тогда, когда Флоримон бросил меня умирать… я чувствовала, что есть на свете человек, который придёт на помощь, прекратит мои страдания.