– Собственно, графом я стал недавно, – проговорил хозяин дома, предлагая Соне руку. – Получил наследство, просто неприлично большое. Ну и подумал: а почему бы не купить себе титул? Наверное, вы наслышаны: у нас во Франции подобные сделки случаются. Чтобы стать аристократом, надо лишь иметь побольше денег…
– Я хотела бы, чтобы вы посмотрели мою служанку. Доктор Поклен уверяет, будто вам под силу изменить её внешность.
– Он знает, что говорит: мне под силу если и не всё, то очень многое, – хвастливо заявил новоявленный граф.
Ну и как можно серьёзно относиться к такому человеку?
У Сони мелькнула мысль, уж не разыграл ли её доктор Поклен? А что, если этот граф, так же, как и Флоримон де Баррас, похищает молодых женщин… Но она отбросила эту мысль, как невозможно глупую.
Этот явно всего лишь упивается нежданно свалившимся на него богатством. А для знаменитого хирурга он слишком молод!
– О делах потом, – заявил Шастейль – надо думать, теперь к его фамилии добавляется приставка «де». Он обратился к неслышно возникшему рядом слуге:
– Лион, присмотри, чтобы служанку её сиятельства покормили.
– И кучера, – подсказала Соня. А почему, собственно, она должна стесняться перед этим нуворишем? Она себе титула не покупала. Род Астаховых такой древний, что заглянешь в глубь веков – голова закружится.
Слуга молча увлёк за собой Мари, которая, уходя, оглянулась на Соню, и та едва заметно кивнула – мол, не беспокойся, я не дам тебя в обиду.
В огромной зале – язык не повернулся бы назвать её гостиной, ибо это была именно зала с натертыми до блеска штучными полами и огромным посреди неё столом, вся в зеркалах, парчовых занавесях, с расписным плафоном на потолке – почти как в Версале.
– Ну и как, ваше сиятельство, вам нравится мой домишко? – спросил граф‑хирург, усаживая Соню на один из резных стульев красного дерева.
– Если вы хотели меня поразить, вам это удалось, – сказала Соня.
Шастейль расхохотался.
– Вам тоже здесь не слишком уютно?
– Меня, признаться, устраивают более скромные жилища.
– Но ваш замок… Разве в нем всё не так же величественно?
– Увы, для того, чтобы мой замок выглядел так же, нужно состояние не меньше вашего, – усмехнулась Соня.
– И у вас его нет, – понимающе кивнул граф. – Я понимаю, что это не всегда совпадает: богатство и титул. Уж вам‑то покупать его не пришлось бы, не так ли? В ваших жилах течет кровь многих поколений князей. На одну кожу вашу стоит лишь взглянуть – такой никакими притираниями не добьёшься.
– То есть в моей знатности вы уверены.
– Породу не скроешь. – Шастейль откинулся назад и покачался на ножках стула. – Поклен, вы доставили мне удовольствие, привезя такую очаровательную гостью.
Доктор многозначительно покашлял, но ничего не сказал.
– Неужели у вас, с вашим богатством и… внешностью, есть недостаток в гостьях? – поинтересовалась Соня, пригубив из бокала восхитительного рубинового вина, которое налил ей очередной ливрейный слуга.
– Представьте себе, – нарочито тяжело вздохнул тот. – Люди не могут простить мне, что какой‑то лекаришка, который продолжает лечить больных, посмел покуситься на святая святых аристократии, на то, что отличает их от других смертных. Титулы!
Увы, одних титулов мало, и они стали торговать своими привилегиями. Чтобы ненавидеть тех, кто способен их купить. Например, я с легкостью мог бы купить себе, место при дворе, но подозреваю, что там мне будет слишком скучно…
– Жан, я тебя не узнаю, – наконец подал голос Поклен. – Ты даже не поинтересовался у княжны, что привело её к тебе, а вместо этого говоришь не переставая, так что её сиятельство может подумать, будто я привёз её не к великому хирургу, а к какому‑то титулованному шарлатану.
– А я полагал, что моё имя в особом представлении не нуждается. Или не весь Дежансон его знает? Ах да, вы же ещё не познакомились с самыми известными людьми города.
Кажется, этот Шастейль от скромности не умрёт.
– Именно так я и подумала, – созналась Соня, глядя прямо в его черные как ночь глаза, – что доктор Поклен несколько… преувеличил ваши способности.
– И вам захотелось уйти? – он ответил ей таким же прямым взглядом.
– Если бы дело касалось меня лично, я бы так и сделала.
– Потому что я купил себе титул?
– Потому что вы, как говорят у меня на родине, решили пускать пыль в глаза.
– Неплохо сказано, – расхохотался Шастейль. – Но что мне ещё остаётся, раз аристократы меня не признают? Сами‑то они постоянно… пускают эту самую пыль, хвастаются друг перед другом. А мне нельзя?