Девушки, медленно гуляя по широкой дорожке сада, дошли до чугунной ажурной калитки и заметили двух нищих, стоявших по ту сторону ограды. Татьяна презрительно посмотрела на старика с мальчиком лет восьми, просящих милостыню, которые низко поклонились девушкам и пожелали доброго здравия.
— Пойдем отсюда, — обратилась княжна к Груше и, повернувшись спиной к оборванцам, пошла в сторону пруда. Отметив, что Татьяна не смотрит в ее сторону, Груша проворно подошла к нищим. Она сняла с себя бирюзовые сережки и протянула их старику.
— Возьмите, — обратилась она тихо к мужику, чтобы не услышала Татьяна. — Извините, но у меня нет денег.
— Благодарствую, барышня, — поклонился старик. — За добро воздаст вам Господь.
Груша приветливо улыбнулась ему в ответ и побежала догонять княжну. Она не имела денег, а все драгоценности были некогда подарены ей покойной княгиней.
— Может, велеть Матрене на ужин раковый суп сварить? — спросила княжна Грушу, которая уже поравнялась с ней. Татьяна даже не заметила, как девушка отдала нищим сережки. Татьяна холодно окинула взором Грушу и заставила себя отвести от лица девушки злой взгляд. Отчего-то в последнее время княжну невероятно раздражала красота Груши, и она редко общалась с компаньонкой, так что впервые за всю неделю решила прогуляться в ее компании.
— Как вам угодно, Татьяна Николаевна, — тихо вздохнула Груша, думая о своем.
Вот уже несколько дней Груша не видела Елагина, тоскуя. Та единственная короткая встреча на конюшне была последним и сладостным воспоминанием о молодом человеке. Даже кисти и холст, которые заказывала у него Груша, молодой человек передал через Агафью, ибо наутро следующего дня уехал в Чубарово еще с рассветом. В последнее время Андрей по необходимости постоянно находился в соседней деревне и контролировал строительство церкви, которую требовалось восстановить в течение месяца. Желая поскорее закончить первый этап строительства, который требовал его постоянного присутствия, Елагин, чтобы не мотаться по семнадцать верст ежедневно туда и обратно, вынужденно перебрался на временное житье в Чубарово, в дом местного старосты.
Девушки прогуливались по ажурному мостику, перекинутому через рукотворный округлый пруд, когда на противоположном берегу увидели князя Константина в сопровождении молодого гусара, затянутого в красно-голубой мундир. Молодые люди, похоже, специально искали девушек в этом конце парка и, едва завидев их, проворно направились навстречу. Через пару минут Урусов и незнакомец поравнялись с девушками и поздоровались.
— Позвольте представить вам поручика Пазухина Сергея Романовича, — галантно произнес Урусов, указывая на крепкого гусара среднего роста с черными усами и смоляными вьющимися волосами. На вид ему было более тридцати лет. — Мой старый приятель по полку. Вместе в Крыму воевали.
— Очень приятно, поручик, — проворковала Татьяна и протянула Сергею Романовичу руку в белой ажурной перчатке.
— Сестра моя, Татьяна Николаевна Урусова, — продолжил Константин. — И Аграфена Сергеевна.
— Мое почтение, княжна, — сказал важно поручик, наклоняясь к белоснежной ручке Татьяны. Затем он повернулся к Груше и поцеловал руку и ей. Подняв глаза, Сергей прошелся изучающим взором по Груше. Под пристальным взглядом Пазухина девушка смутилась. Лишь спустя минуту поручик пришел в себя и воодушевленно произнес:
— Очень рад, сударыни, познакомиться с вами!
— Вы к нам надолго, Сергей Романович? — спросила княжна и кокетливо улыбнулась, легко покрутив в руках прелестный зонтик из зеленого шелка.
Поручик нехотя перевел свои темные глаза с Груши на княжну.
— Надеюсь, на пару недель задержусь у вас. Жены-то пока у меня нет, потому я вольная птица, — ответил Сергей вежливо. Его взгляд опять переместился на прелестное лицо девушки с фиолетовыми глазами.
— Я давно приглашал Сержа погостить у нас, — уточнил Урусов и, заметив, что его друг неприлично глазеет на покрасневшую вмиг Грушу, предложил: — А отчего бы нам не прогуляться?