Владимир вообще был очень благородным мужчиной. Аня слышала многое о нём: князь служил в армии пять лет перед тем, как получил тяжёлое ранение в ногу и вышел в отставку, затем учился в университете; он был очень смел и умён, красив и обаятелен, а на светских мероприятиях и вечерах всегда смеялись над его шутками. Владимир служил идеальным примером настоящего мужчины, и у него было довольно много поклонниц, но он не хотел выбирать себе в спутницы одну из тех женщин, кто заботился лишь о себе и вели себя, как самовлюблённые дамы, нет; он хотел чистой и искренней любви, и не за его деньги, не за его положение в обществе. Он даже не мог понять, кто испытывал к нему бы такие истинные чувства.
А это была Аня.
***
Никита устало раскрыл дверь в свою тесную комнатушку и вошёл в неё. Уже приближался вечер, и часы в усадьбе уже протикали семнадцать, а Никита изрядно устал за день, всё чиня этот поломанный сарай. С Ваней он сегодня встречался, но лишь поздоровался, а более ничего не сказал. Мальчик всё время провел в доме, по-видимому, вместе с Алексеем (кроме того случая, когда он дрался на шпагах со своим другом, вот тогда-то крепостной и встретился с Мельниковым), и Никите было страшно за него: этот князь был сумасшедшим, он с самого детства наблюдался у врача. Алексей поистине был страшным человеком.
Никита снял свою рубаху и скинул на кровать. Он полностью измазал её в коричневой краске, и она коричневыми пятнами впитывалась в ткань. “Аню попрошу постирать, - подумал парень. - Ей всё равно делать нечего”. Мельников уже потянулся к другой рубашке, но тут в его дверь снова постучали, и уже, казалось, по звуку он мог определить, что это был назойливый Алексей, от которого так просто не отобьёшься.
С гневом Никита раскрыл деревянную дверь, чуть не сорвав её. В коридоре, выгнув левую бровь, стоял Алексей.
- Барин, - устало проговорил Никита, - что Вы снова хотите? - он тяжело вздохнул.
- Сначала пропусти.
Мельников отошёл и дал проход своему хозяину. Он оставил свою дверь раскрытой, но Алексей сам потянулся к ней рукой, не отводя глаз с Никиты и хитро ухмыляясь. Князь плотно закрыл дверцу и подошёл ближе к крепостному. Тот попятился назад, от этого больного князя, и прислонился к холодной сырой стене.
- Ты спрашивал, чего я хочу, - напомнил Алексей. - Я хочу… - он ухмыльнулся. - Прекратить нашу ссору. Я же даже запамятовал, из-за чего мы с тобой так не ладим? Верно, я натворил что-то?
- А мне почём знать? - буркнул Никита, скрестив руки на груди. - Это Вы издевались надо мной в детстве.
- Ну брось, - шутливо отмахнулся рукой Алексей. - Наша неприязнь была взаимной… и небеспочвенной, наверное, так ведь?
Князь медленно подошёл к Никите и встал почти вплотную. Мельников уже мог чувствовать на себе тяжёлое дыхание Алексея.
- Ну же, ответь мне, - шёпотом протянул князь. - Ты хочешь нашего примирения или нет?
Он смотрел Никите прямо в его голубые глаза и словно прожигал паренька насквозь. Мельников чувствовал себя беззащитным и безвольным, он должен был подчиняться своему хозяину.
Алексей вытянул перед собой руку и упёрся ею в стену. Он нависал над крепостным.
- Нет, не хочу, - проворчал Никита и исподлобья взглянул на князя.
Тот приближался своим лицом к пареньку и остановился у его уха.
- Зря, - соблазнительно прошептал он и слегка коснулся уха губами.
Никита нервно сглотнул слюну, а тем временем Алексей удалялся из комнаты. Мельников тяжело дышал ртом, жадно глотая воздух, и чувствовал нараставшее в нём возбуждение.
========== Часть 10 ==========
Птицы заливались переливистыми трелями; казалось, они были настолько громки, что их невозможно перекричать. Тихий ветер прогуливался мимо деревьев, и оттого шумели сочные зелёные листья.
Вода на озере уже покрылась рябью. Уточка-мать давно укрыла своих утят, и вместе они скрылись от ветра.
Марья Александровна и Ирина Лейн сидели на одной из деревянных лавочек. Волосы обеих, аккуратно собранные в красивые причёски, колыхались, некоторые пряди выпадали и мешали, достигая глаз.
- Красиво у вас тут, - протянула Ирина. - Завидую я вашему саду.
- Сама удивляюсь: и как только он сохранился такой? А каковы листья вишни! Просто загляденье… - с наслаждением ответила Марья.
- Так бы и осталась здесь навсегда…
Женщины закрыли глаза и вдохнули аромат цветов и деревьев. Ветер хорошо разносил его по саду.
Солнце клонилось к закату. Крепостные понемногу оставляли свою работу, отдыхая в своих тесных комнатушках, а некоторые продолжали работать до самой ночи.
- Я слышала, у вас крепостную убили? - выдала Ирина после некоторого молчания.
- Верно, - сглотнув слюну, ответила Марья. - А сегодня ещё и конюха… Эх, хороший мужик был. Теперь хоронить надобно. По христианским обычаям. Пока в избе стоят два гроба, прямо напротив друг друга. Холод накатывает, когда их видишь… А самое главное-то, самое! - вдруг вспомнила она. - Кто же это мог быть? Ладно, я пойму, если конюх свалился в колодец сам, но Ефросинью-то? Кому понадобилось губить Ефросинью? Она же такая добрая была. Да и старая… Ах! - она вздохнула и театрально приложила локоть ко лбу. - Теперь и поместье не оставишь, за всеми следить!
Обе погрузились в молчание.
- А я хотела вашу семью на бал пригласить, - подала голос Ирина, дабы сбавить такое напряжение.
- Какой ещё бал? - устало проговорила Марья.
- Ну, Ольге вашей уже четырнадцать лет, пора бы ей на первый бал в своей жизни. Один мой знакомый в Санкт-Петербурге устраивает празднество. Велел мне своих знакомых пригласить.
- Что верно, то верно, - согласилась Марья. - Ольгуше действительно пора бы на бал отправляться. Когда он?
- Через три дня.
Марья ахнула.
- Так надо же собираться!
***
Ваня перелистывал пожелтевшие страницы старого романа. Сама книга была в кожаном коричневом переплёте, а некоторые буквы стёрлись по бокам, но мальчику было интересно её содержание, оно захватывало его с новой силой.
- Ваня?
Паренёк обернулся. Чуть поодаль стоял Никита в своей потрёпанной рубашке и мешковатых штанах. Он, смущённо опустив взгляд в пол, стоял со скреплёнными за спиной ладонями.
- Привет! - улыбнулся Ваня и помахал своей белой ладошкой.
Никита подошёл чуть ближе.
- Ты же грамотный, так ведь? - спросил он, чтобы удостовериться.
- Да, - Ваня отложил книгу на траву, так, чтобы она не помялась.
- Я просто… Просто хотел тоже обучиться грамоте. Хотя бы читать… Я чувствую себя неотёсанным мужиком.. - произнёс Никита, исподлобья глядя на Ваню.
- Конечно, - лицо Марьянова словно озарилось. - Как будешь свободен, приходи. У меня времени много, хоть отбавляй.
- Мы можем начать прямо сейчас? - виновато произнёс Никита. Ему хотелось избавиться от этого груза, от этого чувства, которое в нём росло после того как Алексей наведался в его комнату.
А Ваня словно светился от счастья.
***
- Я пойду, наверное. Уж пора, - произнёс Владимир Дуб и стал прощаться с Алексеем, обнимая и похлопывая большой ладонью по его плечу.