Затем Ваня спрашивал Мельникова о его жизни здесь, и Никита, обычно не такой разговорчивый - его вообще редко можно было заставить что-то рассказать, - поведал ему о своём детстве: о том, как впервые приехал сюда, затем о смерти родителей, а потом о взаимной неприязни между ним и Алексеем. Тут же он задумался: а зачем вообще позволил князю тогда зайти к нему? Что двигало им в тот момент? Тысячи вопросов проносились в голове Никиты, но ни на один из них не найден был ответ.
- Мне кажется, пора идти спать, ведь придётся вставать через пять часов, - произнёс Мельников и приподнялся на локте.
- Погоди, - чуть слышно прошептал Ваня, всё так же смотря в ночное небо.
Никита повернулся.
- Я так и не сказал тебе, зачем поведал свою историю, - паренёк с грустью посмотрел на Мельникова.
Его голубые глаза, прежде сияющие и ласковые, теперь были наполнены тоской и печалью. Зрелище было ужасающим: словно что-то ядовитое разъедало душу. Никита приготовился слушать.
- Завтра вечером я уезжаю отсюда. Ирина Лейн, дочь генерала, она сказала, что я по наследству вместе с несколькими крепостными перехожу к ней. Я не могу ничего поделать, и… Я уеду.
При каждой сказанной фразе Никита ещё больше не желал верить. В глубине души он считал, что найдётся какой-то выход, что всё не случится вот так вот глупо.
- Я очень благодарен тебе за всё то, что ты сделал для меня, - шептал Ваня. - Что ж, буду жить в столице.
Никита замолчал. Все слова будто выпали из его головы, он не мог сказать совершенно ничего.
- Это слишком удивительно, я понимаю. Я больше никому об этом не сказал, да мне некому больше, - продолжал паренёк. - У меня ещё куча тёмных секретов, Никита. Я не смогу рассказать тебе все, но один ты должен узнать.
Ваня поднялся с сена и присел на колени. Никита тоже поднялся. Они оба смотрели друг другу в глаза, оба понимали, что сейчас произойдёт, но никто не осмеливался это сделать.
- Я люблю тебя, Никита, - с нежностью в голосе сказал Ваня.
А затем придвинулся чуть ближе и скромно поцеловал. Никита осознал, что больше не сдержит своих чувств, и повалил паренька на землю, повторяя все движения, которые проделывал с ним Алексей.
========== Часть 17 ==========
Они наслаждались ещё очень долго. Шли минуты, а Никита с Ваней совершенно не замечали время. Им было настолько приятно в обществе друг друга, что они забыли обо всём: и о кончающейся ночи, и о том, что их всё-таки слышно на улице, и о своих предрассудках и морали.
Когда они закончили, то просто легли друг напротив друга. Полуголые, разгорячённые, но такие счастливые. Улыбка наконец-таки просияла на лице Никиты. Он даже забыл, когда в последний раз был так весел и доволен.
В один момент, когда тишина уже стала резать уши, Ваня выдал:
- С тобой это делать намного приятнее… - и выдохнул, смотря в ночное небо.
- Чем с кем? - изумился Никита, не переставая улыбаться, но всё же некоторое напряжение у него появилось.
- Чем с Алексеем.
Никита резко поднялся и отпрянул. Улыбка напрочь в ползла с его лица.
- Это в каком это смысле?! - вскрикнул он от неожиданности.
- В таком. Я же говорил, у меня секретов много. Понимаешь, Алексей подождал, пока я не подрасту до восемнадцати, а потом заставлял ложиться спать с ним каждый вечер. Ты же видел мою странную походку. Мои ноги ужасно болят после каждой из его выходок. Да и не только ноги, - он грустно посмотрел в пол. - Здесь всё продолжилось. Я не знаю, Никита, я молился, чтобы всё это прекратилось, но Алексей просто псих, я не встречал людей страшнее, чем он! Днём в Москве, когда он якобы уходил учиться - но я знаю, что с его проблемами в академию его бы не взяли - я наслаждался теми единственными моментами, что у меня были!
Мысли волнами пробегали в голове Никиты. Он старался уловить каждое его слово и понять, что же всё-таки происходит вокруг, но Ваня тараторил и тараторил.
- Помнишь тот день, когда он накричал на меня в саду? Я ещё тогда благодарил тебя за спасение? - Никита кивнул. - Наказание было бы жестоким, поверь. Ты даже не представляешь, как я рад, что встретил тебя.
В этот момент Никита почувствовал едкий запах, разносившийся по сараю. Он оглядывался в темноте, пытаясь понять, что случилось, как вдруг заметил: языки пламени проходили по одной из стен. Сарай горел.
Огонь слишком быстро распространялся по деревянным стенам и сену. Входная дверь уже сгорала, языки пламени словно засасывали её, проходя всё дальше и выше. Никита огляделся в поисках выхода: стена была сплошная, деваться некуда. Паника начала овладевать им.
Внезапно Ваня вскочил и схватил Никиту за его крепкую ладонь. Он дёрнул его, и вместе они побежали к противоположной стороне сарая.
- Я так и не приделал ту деревяшку, - крикнул он, стараясь приглушить звуки пламени. - Её ещё можно выломать.
На улице послышались крики и разговоры. Кто-то поливал входную дверь водой, кто-то засыпал землёй очаги возгорания. Никита с силой отодрал корягу, осталась узкая щель. Он разнёс дерево, и перед ними предстал выход на улицу.
Они выбежали и разделились. Никита понёсся влево, ко всем остальным, а Ваня должен был подойти справа, чтобы никто не понял, что они были в сарае вместе.
Около полусотни крепостных скопилось у здания. Все, кто мог, гасили огонь водой из колодца. Подносили ещё вёдра, кто-то старался засыпать всё землёй. Сарай горел, оставляя пепелище на зелёной траве. Люди не давали огню распространиться дальше. Чёрный дым поднимался в тёмно-синее ночное небо, никто не пытался успокоиться и взять ситуацию под контроль.
Вскоре у здания собрались чуть ли не все крепостные, и даже хозяева прибежали на помощь. Мужчины уже выкорчёвывали землю лопатами и кидали в огонь. Чуть ниже почва была мокрой, и это помогало ещё больше.
Никита пытался найти Ваню глазами в этой толпе и понять, в порядке ли он или нет. Мельников, разумеется, тоже носил вёдра и гасил пожар, но он тщательно старался выискать паренька, постоянно выгибая шею и приподнимаясь.
Запах горелого уже распространялся по всей усадьбе. Дым улетал всё выше и выше, оттеняя мрачный цвет неба. Звёзды всплывали там, в высоте, но никому не было дела до них, этих величественных и красивых тел.
Крепостные ещё очень долго тушили горящее здание. Все уже порядком устали и распереживались, но всё же не давали огню гореть в каких-то новых местах. Все расспрашивали друг друга и искали виновника пожара, но остальные так же пожимали плечами.
***
Никто не выспался. Пока пожар прекратился, уже начался рассвет, и крепостным пришлось спать лишь два-три часа, а затем снова встать с петухами и приниматься за работу.
Никита и Ваня не спали вообще. Первый угрюмо сидел на кровати, уставившись в пустоту. Голая серая стена стояла напротив него, деревянный пол так же скрипел под ногами, а первые лучи солнца проникали в его окно.
Ваня лежал в своей кровати и не мог уснуть. Он понимал, что сегодня уедет в Петербург со своей новой хозяйкой и больше никогда не увидит ни Никиту, ни - слава богу - Алексея. Ему придётся снова быть забитым рабом, но кем он ещё мог быть, ведь он же крепостной. Обыкновенный крепостной, ничем не отличающийся от остальных.