Через три дня после того случая он узнал, что такое потерянный рай, когда Рей, сверкнувшись клубочком, рыдала, а на её тонких запястьях проступали синяки от его пальцев. Узнав и вкус греха. Ничего подобного со вкусом яблока. Всё было ложью. Грех имел вкус крови. Крови на обкусанных губах. Он упал со своих небес. Не был изгнан. А сам подошел к краю и упал.
Когда лежал в больнице после страшной аварии – совсем один, в чужой для него стране, – читал «Потерянный Рай» и смеялся. Надо же, Люцифер тут был прямо герой эпоса. Спустился с небес на землю, упустил свой рай, ради высшей цели.
Неудивительно, что люди тоже стали делать такую глупость. Бежать за высшей целью и терять по дороге рай. Жаль, Мильтон не написал, как же это больно – разбиваться носом о землю, а потом приспосабливаться к жизни без света.
Он так и не приспособился, например. Семь лет бродил, как слепой, натыкаясь на все подряд и, продолжая совершать ошибки. Например, молчал. Или не пытался вернуть Рей. А когда, наконец, решился – стало слишком поздно. Кто-то его опередил. Второй раз рушить её счастье было бы просто худшим поступком в его жизни. Хотя ему же не привыкать совершать глупости.
Потому Кайло и хотел скупить эти гравюры, неизвестно как всплывшие в эту ночь. Собрать, наконец, паззл собственного греха воедино. Отдать свой «Сокол» и позволить прошлому умереть. Не оставить ничего от прошлого. Только черно-серые гравюры с демонами. Подарить их этой галерее и пускай люди смотрят, как плохо преступления выглядят вблизи. Даже если их рисует гений. Это будут его собственные письма слепых в назидание зрячим.
Когда он услышал шаги за спиной, не стал поворачивать голову. Он не думал, что Рей будет его искать, но, определенно, это могла быть только она. Ведь если ищешь дьявола, то в такую ночь он мог быть только в потерянном раю.
- Ты мне обещала, что никому не будешь показывать свою спину, - хрипло сказал мужчина, когда шаги стихли. Она пришла сюда. К нему. Не за ним, но какая разница. – Помнишь, когда-то сказала, что…
- Помню. А ещё обещала любить тебя вечно, - её голос звучал без уже привычной холодности. Просто… просто звучал. Красивый голос. Хоть на музыку переложи. – Все мы лжем, Бен, не важно – нарочно или случайно.
Кайло хмыкнул. Её удивительность была в том, что она не стала с ним спорить, мол «а ты обещал меня не обижать», а как бы только усугубила собственную вину, которой на самом деле не было. Её ложь – невинная, невольная – оказалась лишь следствием. Ответом на боль.
Мужчина повернул голову. Рей стояла, держа в руках бутылку с шампанским. Такая красивая. Вся спрятанная под лазурный шелк спереди, как одна из роскошных девушек Климта, и с обнаженной спиной сзади, как языческая Венера. Как она умела совмещать в себе соблазн, сдержанность и жажду, Кайло не понял до сих пор.
- Мне не нужно твое шампанское, - внезапно сказал Кайло, поняв, что это даже неприлично так долго и так пристально смотреть. Он знал, что человеческий мозг был устроен таким образом, что даже шедевр, висящий перед глазами, спустя пару дней становился лишь частью интерьера. Так что было не так с его мозгом? Отчего, каждый раз, когда он смотрел на Рей, никак не мог насмотреться? Привыкнуть к её красоте.
- Тогда что? – Спросила девушка, вместо того, чтобы развернуться и уйти.
Кайло, не подымаясь, протянул к ней руку.
Рей вскинула бровь. Он всегда так делал, когда хотел поцеловать её в прошлом. Протягивал руку, будто приманивал кошку.
Девушка застыла. Она знала его семь лет. И никогда он ничего у неё не просил. Ни денег. Ни помощи. Ни даже приготовить завтрак. Он все делал сам. И вдруг – эта немая просьба. С каменным лицом и беспросветной тоской в глазах. Знал ведь, что так нельзя, что эта просьба была слишком личной, но, тем не менее, протянул руку.
И улыбнулся. Как-то виновато. Словно тогда, когда пытался её ограбить. Он и сейчас пытался.
Рей хотелось уйти, но этот миг был сильнее неё самой. Она медленно, будто сама себе не веря, сбросила туфли, чтобы удобней было присесть. Сама подошла. Сама опустилась на колени, чтобы они были на одном уровне. Сама чуть вытянула шею. Рей не знала, почему она, всегда логичная, так поступает. Так хотело её тело, не она.
Так хотел Бен.
Видимо, делать то, что он хочет, осталось плохой привычкой, которую не всегда можно было подавить.
Мужчина улыбнулся и провел подушечкой большого пальца по выразительной скуле Рей. Та затаила дыхание. Словно к ней впервые кто-то прикасался. Та их история испепелила её, словно она подошла слишком близко к вулкану. Будто он был Везувием, а она – Помпеями. Ничто не предвещало беды, и в один прекрасный день адское пламя проснулось, что бы сжечь все. Без жалости.
А сейчас его полное нежности касание словно тот пепел с неё сдувало. Слой за слоем. В поисках души, которая там жила… и ждала.
Рей думала, что Кайло, который сидел так расслабленно, вмиг рванет к ней с ловкостью хищника, но тот лишь погладил её теплой ладонью по щеке и быстро одернул руку. Словно обжегшись. Или вспомнив, что этого нельзя было просить.
- Здорово, - тихо сказал он, отодвигаясь. Чтобы между ними, наконец, появился воздух. Рей увидела, что глаза его вспыхнули. Но не триумфом или голодом. Нет, просто зажглись, ожили. Будто прикоснуться к ней вот так – без чувства вины и без того, чтобы она вздрогнула, – было всем, что ему нужно. – Нет, Рей, я не пытался сегодня купить прощение, - неожиданно сказал он, потому что знал, почему девушка пришла к нему. Что её тревожило.
- А что ты пытался сделать? Заплатить за все пропущенные тобой концерты? - Она все же протянула ему бутылку. – Я не за рулем, - поймав подозрительный взгляд Кайло, поспешила сообщить она.
Тот кивнул и стал ловко сдирать фольгу вместе с кольереткой, на которой был указан год. Будто если вычеркнуть его из жизни, то вдруг все вернется на круги своя.
- Прекрати улыбаться, я серьезно спрашиваю.
- А все-таки ты играла для меня, Рей, - рассмеялся мужчина, медленно снимая мюзле и доставая ключи от машины. Глаза девушки округлились. Как он собирался снимать эту пробку с помощью ключа? Конечно, она была несколько нестандартная и просто рукой не выкрутишь, но такой радикализм зачем?
- Я всегда играла только для тебя, Бен, - пожала плечами девушка. – Я не ждала, что ты сюда попадешь, но это справедливо. Все же это ты заставил меня снова играть. – Она милосердно промолчала о том, что он же отбил у неё желание играть вовсе. – Не думала, что это случится. Но хоть все те цветы, которые ты присылал, не пропали зря. Они вдохновляли меня. Спасибо. Но всё же. Расскажи, что ты задумал. – Она старалась не смотреть, как Кайло раскурочивает дорогую пробку ключами. Оставалось надеяться, что пробка сейчас не вылетит из-за давления и со скоростью 40 километров в час не выбьет глаз Люциферу на одной из гравюр. Это было бы слишком. – Ты никогда не выбрал бы деньги, как способ самоутвердиться. Или утвердить меня, мол, смотрите, эта пианистка лучше всех. Или «о, это моя собственность, я её купил». Если ты заплатил эту сумму – в ней есть смысл. Какой?
- Полмиллиона – это твой стандартный гонорар за любое дело об изнасиловании. Я интересовался. Взял сумму, сколько ты берешь за один час и помножил на количество часов. Всегда выходит как-то так, - спокойно ответил мужчина, наконец, вытолкав пробку. Та, повинуясь силе его рук, не выскочила, а выскользнула. Шампанское будто издало тихий вздох. Протянул бутылку Рей и та, услышав, что он сказал, ощутила желание выпить всё за один раз. – Когда ты… я…черт возьми, когда… - Рей впервые видела, чтобы ему было тяжело что-то сказать. Кайло нахмурился. Отпил из своей бутылки виски. – Когда я тебя изнасиловал, не было у тебя адвоката, хотя у твоих ног была целая империя. Потому что дела не было. Ты не подала на меня заявление. Это такая ирония – то, чем ты сейчас занимаешься. Будто пытаешься дать тем, другим девочкам защиту, которой сама себя лишила.