Боже, как она его хотела.
И лгала им обоим все эти дни. Видела, что он тоже сгорал, и сжигала обоих. Ненавидя его за то, что он спал с другой. Ненавидя его за все, она, как идиотка, хотела его всего. Потому что лгать всегда было проще.
Лгать себе было безопасней. Потому что, признайся она в этом желании, они бы пропали. Тогда бы пришлось снова любить его по-настоящему, а не принимать эту любовь просто как факт. А любить Рей не хотела. Он же её не любил эти годы, он же очнулся и попытался все вернуть только после этой глупой ситуации с Пейдж Тико. До этого все семь лет Бен Соло наслаждался славой, карьерой и прочим, а о ней и о том, что бросил, вспомнил лишь, когда она появилась. И вспомнил с настойчивостью отчаянного маньяка, который отправил по её следу ищеек, чтобы узнать все о её вкусах, о делах и прочем. Только он ничего не узнал о ней самой. Вот проблема.
Рей, наконец, нашла нераспечатанную упаковку Постинора. Покрутила в руках. Она ни разу в жизни не принимала таблетки для экстренной контрацепции, потому что всё всегда было размеренно. Бен был примерным мальчиком, что странно для уличного вора, и всегда пользовался презервативами до того дня, пока она не стала делать регулярные гормональные уколы, позволившие им быть как никогда близкими. Тогда Бен и радовался, потому что они стали чувствовать друг друга до дрожи, и ему было не по себе немного – он считал, что она слишком молода, что ей рано, что она не должна ходить в больницу. Гребанный рыцарь на Мустанге. Как будто ему было не все равно как её трахать. Так же, как и своих девок, пока она его верно ждала дома.
Рей сморгнула слезы. Даже спустя столько лет его злое признание в том, что весь тот год был лишь иллюзией любви, и он жил полною жизнью, пока она ждала его, болело и обижало. Весь тот год она была не единственной, а всего лишь одной из.
Девушка тряхнула головой и стала распечатывать коробку. После Бена она больше никому так бездумно не дарила себя. Все было традиционно. Себе она ничего не колола, все перекладывала на Грега. Он должен был заботиться о контрацепции, раз так сильно хотел быть с ней. Но все равно на всякий случай у неё, как и каждой девушки, в аптечке был припрятан Постинор.
Не пойми зачем. Ведь ей после Бена больше никогда не срывало крышу. ОН был замечательным учителем, показавшим, что мужчины все такие одинаковые – похотливые и эгоистичные.
И вот стоило им снова оказаться в темноте, она бездумно стала сбрасывать одежду и защиту. А тот ублюдок даже не подумал, чем дело может закончиться. Оргазм. Кайф. Вот и все, что ему было нужно. А она же испугалась, что он там на каком-то краю шатается. Как бы не так.
Рей распечатала таблетки, поднялась, набрала в стакан воду из графина и замерла. Все было просто. Один незащищённый секс. Один мизерный, но шанс забеременеть. Одна таблетка и никаких сомнений.
Очень просто.
Всего лишь нужно открыть рот и запихнуть её в себя, чтобы спать спокойно.
Но, дьявол, почему она не могла этого сделать, почему мизерный шанс забеременеть от Бена так скручивал всё внутри? Как будто между ними и так мало проблем и вины. Здорово будет своему насильнику вдруг подарить ребенка. Добить и себя, и самого Бена. Связать их крепче, когда они так изранены друг другом.
Рей вздохнула и, вместо того, чтобы выпить таблетку, ударила по той кулаком. И била, била, била, пока та не стала белым порошком под её руками. Била и ощущала, как слезы текут по её щекам. Она не могла. Не могла убить в себе этот шанс.
«Какое же ты ничтожество, Рей», - ядовито прокомментировала девушка, направляясь в душ. Стащила с себя, наконец, платье и стояла, закрыв глаза. Вода была горячей, но ей было холодно. Она не двигалась, а просто глубоко дышала.
Запах Бена был везде.
Он как будто был все ещё с ней.
Как же ей было с ним хорошо. Проникая в неё, Бен наполнял её каким-то особым смыслом. Будто она была единственной. Хотя, сейчас, наверное, так для него и было. Она была его незавоёванным трофеем. Его мечтой и целью. Его навязчивой идеей. Манией.
Горячая вода и гель для душа постепенно смывали с неё запах Бена, наполняя горячий воздух ароматом фиалки и белого лимона. А слезы продолжали катиться из глаз, словно с этим запахом она теряла себя. И свою гордость, потому как понимала – ей так хочется к нему.
В какой-то момент неожиданная боль так пронзила всю её, что Рей едва не поскользнулась. Это было как вспышка. Как удар. Как молния.
Сердце заколотило как безумное и вместо отчаяния девушка ощутила страх. Липкий гадкий страх, выступивший испариной на коже, хотя вода была все ещё включена.
Страх, сродни тому, что сегодня прошил её, когда дед сказал, что Бен продает свой «Сокол». Страх будто с ним произошло что-то непоправимое. Будто её мир начал рушиться.
Девушка выключила воду, замоталась в полотенце и прошлепала мокрыми ногами, оставляя следы, назад в гостиную. Взяла брошенный телефон и набрала Бена. Аппарат был вне зоны доступа.
- Просто расшатались нервы, - пробормотала девушка. Включила телевизор, чтобы развеять тишину и отвлечь себя. Там показывали какой-то старый чёрно-белый фильм о большой любви. Пусть лучше так.
Затем, против воли, набрала Бена ещё раз. И ещё.
Естественно, у него должен был быть выключен телефон в три часа ночи. Он уехал пьяным домой. Наверное, отсыпался. Или продолжал пить.
Внезапно, телефон зазвонил сам. Номер был неизвестным.
Страх, который испытывала до этого Рей, превратился в панический ужас. Никто никогда не звонил так поздно, чтобы поболтать о жизни.
- Да? – Стараясь говорить ровно, произнесла в трубку девушка.
- Алло, Рей, привет. Это Кардо.
Заслышав давно забытый и такой взволнованный голос, девушка закрыла глаза. Он ещё ничего не успел сказать, а она уже поняла, что тревога была не следствием нервов.
- Что с ним?
- Боюсь, у меня плохие новости, Рей. Он был пьян и попал в аварию.
- Что с ним? – Второй раз, жёстче переспросила девушка. Её не волновало, что уже произошло. Она хотела услышать, что происходило сейчас.
- Остановка сердца.
Кардо что-то говорил, говорил, говорил. О травмах, опасных для жизни. О реанимации. Об остановке сердца. О третьей попытке его запустить. А она сжимала кулаки, впитывая в себя все эти травмы, порезы и повреждения, позволяя боли заполнить каждую клеточку её ничтожного тела.
Положив трубку, Рей с минуту не шевелилась. Затем медленно, словно в бреду, посмотрела на все ещё полный стакан с водой. Достала новую таблетку, положила под язык и держала там, пока горечь расползалась во рту.
Сегодня ночью они были прокляты за свою ложь. Она соврала ему, что навсегда его, а Бен солгал своей улыбкой, что все было в порядке. Солгал и разбился, чтобы сбежать от неё и своего отчаяния, покуда Рей не верила в то, что гонщики разбиваются от выпитого виски. Гонщики разбиваются только по собственному желанию, когда не могли справиться со своей жизнью.
Она никогда не была его целью или трофеем. Она всегда была его грехом, и сегодня Бен попробовал его искупить.
***
10 дней спустя. Госпиталь святой Марии.
Кайло открыл глаза. И тут же со стоном закрыл их назад. Слишком ярко, оттого глазам сразу стало больно. Со второго раза вышло лучше, но вокруг все немного плыло. Когда мужчина в третий раз, с интервалом в несколько минут, попробовал посмотреть на мир – у него вышло.
Он был окружен белизной и тишиной, которую нарушало попискивание и шуршание различных подсоединённых к нему аппаратов и приборов. Он безразлично посмотрел на иглу, торчащую в вене. Затем с трудом перевел взгляд на тёмный экран, который показывал количество ударов сердца в минуту.
«Слабовато», - отстраненно подумал мужчина.
Болело всё. Голова, ноги, руки, ребра, пальцы, но грудь – особенно. Его словно пережевало и выплюнуло. Не пойми зачем. Он этого не хотел. Не хотел возвращаться.