Бен нахмурился:
- Вы же пришли договариваться, а не угрожать. Может, попробуем начать все сначала?
- Бен, я хочу, чтобы тебя как бы не существовало в нашей жизни. Будто ты был и исчез. У тебя же жизнь только начинается. Я помогу тебе закрепиться в Форде. А Рей пойдет дальше. У неё такое блестящее будущее.
- Нет. – Покачал головой парень. - Мне не нужна ваша помощь. Мне нужна Рей и я не буду торговаться ею. И делать карьеру на нашей любви. Где тот расклад, где мы вместе? Что мне нужно сделать? Я сделаю.
Его глаза вспыхнули. Мальчик злился.
- Тебе нужно уйти, юный Соло. Другого варианта нет.
- Тогда, думаю, наш разговор окончен, - вежливо улыбнулся Бен.
- Значит, ты так хочешь сесть?
- Нет, но ведь по-другому никак. Вам не подхожу я, а мне – ваши предложения. Выходит, да, встретимся в суде.
Палпатин с неким удивлением понял, что мальчик был искренен и не блефовал. За возможность быть с его внучкой он был готов отказаться от своей блестящей карьеры, головокружительного успеха и славы и променять их на оранжевую робу или публичный процесс. Это было очень мужественно. Но Королевского атторнея такое давно не впечатляло.
- И что будет с Рей? – Неожиданно спросил Палпатин.
- А что будет с Рей?
- Такое будущее ты ей хочешь дать? Будешь сидеть в тюрьме, а она лучшие годы потратит на то, чтобы тебя дождаться? Будет таскать тебе передачки и… и что? Ты ей это обещал, когда дарил кольцо? Тебе плевать на себя, это понятно, но ты не имеешь права плевать на будущее Рей.
Бен внезапно осекся. Палпатин мысленно улыбнулся. Выстрел сделан. Осталось немного нажать на рану и смотреть, как он корчится, сам упрашивая его добить. А он будет упрашивать. Он любил Рей и готов был для неё на все. Готов был сам не дышать, лишь бы не бросить тень на её красивую и счастливую жизнь.
- Ты же знаешь, она не оставит тебя, тут ты можешь быть уверен. Возможно, любовь пройдет, но Рей такая благородная и будет привязана к тебе из чувства долга. Будет презирать тебя всем сердцем, но и испытывать…жалость. И будет из сожаления, преодолевая омерзение, приходить на свидания раз в месяц, отмечая этот день в календаре черной меткой. Будет жить в одиночестве и обиде. А потом ты выйдешь. Та же жалость заставит её таки стать твоей женой и что дальше? А дальше по кругу, да – ты пойдешь в сервис… но не в тот престижный, там уголовники не нужны, а в какой-то грязный, захолустный, где платят редко и мало. Или думаешь, за эти годы Рей станет хорошим адвокатом и ты сможешь повиснуть тяжелым камнем у неё на шее? Что ты выберешь, Бен? Вот такой расклад. Расклад, которого можно избежать.
Бен молча слушал… и опустил голову.
Палпатин видел, как щенок начинает тонуть. О, да.
- Я просто хочу, чтобы Рей была счастлива, - как-то странно, но с ужасающей, искренней простотой выговорил он, опуская свою защиту. Уже был подбит и знал, что начал падать.
- Я тоже этого хочу. – Почти мягко сказал мужчина и Бен снова поднял голову. В его темных глазах больше не было уверенности – до него, наконец, начало доходить. Там была вина. Только огромная вина, от того, что он ничего, по факту, дать ей не мог. Что он был так плох и ничтожен. Что мог разрушить её будущее своим жалким прошлым. - И знаю, что первая любовь проходит, а жизнь остается.
- Вы, кажется, любите сделки, мистер Палпатин? – После минутного молчания спросил Бен. О, кажется, он был готов торговаться. - Компромиссы, да? Пойдете со мной на таковой?
- О, давай поговорим о цене, Бен. Я не против.
Он ждал, что мальчишка сейчас потребует что-то для своей карьеры. И безопасности. Но тот молчал долго, поджав губы. Смотрел на фото в простой рамке, где были они с Рей. Смотрел на девушку, которая улыбалась.
Что он мог сделать, чтобы эта улыбка не погасла?
- Рей пригласили на прослушивание в Лондонский Симфонический. Дайте мне слово, что она станет пианисткой. Даже если не пройдет это прослушивание, пообещайте, что поможете ей. Эта карьера… это не её, понимаете? Она такая чистая, милая… Созданная для музыки. Вы же тоже печетесь о ней. Так дайте ей хоть шанс стать счастливой.
- Хорошо. Это будет несложно. Хотя жаль потраченных лет.
- За что вы меня так ненавидите, что готовы отказаться от мечты увидеть внучку барристером? – Совсем тихо спросил парень, нервно натягивая рукава длинной кофты на свои пальцы.
- Бен, мой мальчик, это не ненависть. Это здравый смысл. Ты нарушил слово не втягивать её в криминал. А если нарушил одно слово – нарушишь и другие. Зачем Рей страдать всю жизнь, если можно переболеть сейчас. Это как… вакцинация, от, скажем, бешенства.
- Я, может, конечно, не аристократ, но и не бешенный пес, чтоб её нужно было прививать, - но он уже начинал так о себе думать, покуда больше не смотрел в глаза. Теперь он до конца жизни будет считать себя таковым и не станет пытаться высунуть голову. Хорошо. Ему нужно было знать свое место.
- Нет, что ты. Я просто выразился образно. Хотя… чтобы пес не стал бешеным , я считаю, что щенков нужно топить в детстве, пока они ещё слепы и не выросли. Меньше вреда.
Бен усмехнулся. Вот значит как. Не так уж и плох был. Или так?
- Я должен исчезнуть, да?
- Не совсем. Ведь Рей будет искать. Или ждать. Этого не нужно. Я бы хотел, чтобы она увидела тебя настоящего. Мы оба знаем тебе цену, юный Соло. Знаем, что ты просто…
- … ублюдок? – Подсказал Бен, продолжая рассматривать свои кроссовки и истекать кровью. Рана, которую пробил Палпатин в его душе, ширилась. Он больше не спорил. Послушно говорил, что нужно. Его личность распадалась под страхом навредить Рей. Единственной, кто полюбил его такого.
- Спасибо. Да, ублюдок, который продаст любого. Она тоже должна это знать. Тогда сама откажется от тебя.
- А вы жестоки, мистер Палпатин.
- Как и сама жизнь, мой мальчик. Итак, что ты мне предложишь?
Бен молчал. Думал. План рождался в его голове быстро. Конечно, он же был прирожденным преступником, на генетическом уровне. На такие вещи фантазии хватало всегда.
- Что вы храните в своем сейфе дома?
- Ну, то же, что и все – немного денег, немного бумаг, немного драгоценностей. Но все самое ценное, конечно, в банке.
- Например? Есть что-то ценное, фамильное, невероятно старое. Правда?
- Естественно. Есть сапфирово-бриллиантовое колье, принадлежавшее моей прабабушке, оно передается по женской линии. Невероятно тяжелая и дорогая вещь. Стоит миллионы. – Палпатин понял, куда клонит мальчишка, и даже с большим рвением тому подыграл.
- Заберите их и принесите в дом. – Бен остался равнодушным к словам о миллионах. Он был сосредоточен на другом. - Положите в сейф. И завтра в час тридцать ночи полиция должна будет оказаться под вашим домом. Дело будет сделано.
- О, это уже разговор. – План мужчине понравился. Чем больше можно дискредитировать любимого парня в глазах девушки, чем попытка ограбления и арест? Таки он не ошибся в Бене Соло. - Не волнуйся, я не подам на тебя заявление. Но полиция – это мощно.
- Мне все равно, что вы сделаете со мной. Хотите подавайте заявление, хотите - сажайте. Вы знаете, что сейчас совершаете, правда? Для вас, наверное, это восстановление баланса. Утопить щенка не так и плохо для человечества. Но, знаете, этот щенок тоже хотел жить, жаль, что вы решили, что он этого не заслужил. – Последнее предложение он сказал со странной кривоватой улыбкой. Поднял глаза, наконец. Даже расправил плечи. Был гордым, как храбрец перед казнью. Пытался казаться сильнее, чем был. Что ж, и эту маску ему будет суждено нести через всю жизнь. Улыбаться, когда плохо. - Плевать на меня. Я все равно всегда был пропащим человеком. Сдержите свое слово. Пожалуйста.
- Час тридцать ночи, Бен. Не вешай нос, мой мальчик, посмотри правде в глаза – мы оба знали, что ты её никогда не стоил. Никогда.
Когда Палпатин ушел, Бен бездумно раскачивался на стуле. Потом подошел к цветам и понюхал их. Пахли они, конечно, здорово. Затем посмотрел на солнце, щурясь. Закрыл глаза, чувствуя тёплые лучи на коже. Он словно прощался со всем этим. С цветами, запахами, теплом. Прощался со своим счастьем, которое продлилось так мало. А ведь он только-только научился получать радость от таких мелочей.