Нужно было что-то ещё. Что-то, чтобы заставило её.
«Я никогда бы не простила никакого насилия над собой…»
Ответ пришел в голову так быстро. И так просто. Он знал, что должен был сделать, чтобы она увидела, наконец, его. Кражи и слов для Рей было мало. Она все могла оправдать, кроме…
“Нет, Бен, даже не вздумай” - мелькнуло у него в голове, но парень знал, что зерно упало в темную почву, подсказывая путь. Вот и он - темный-темный выход.
Пока он думал, Рей обняла его.
- Все в порядке, Бен. Ты устал. Я все понимаю. Это Сноук, да? Тебе нужно… - она говорила милые глупости, а Бен закрыл глаза, вдыхая её запах. Такая чистая. Такая светлая. Такая невинная. Не знающая зла. Не видящая его. Обнимающая его. Зла, которое приняло решение, и потому его пальцы смыкались на её запястьях все сильнее, крепче, а она будто не замечала.
Он терял время, отстраняясь от чувств, сосредотачиваясь только на её прикосновениях. Вот её пальцы гладили его спину. Её дыхание обжигало шею. Она невольно всегда возбуждала его, заводила. Тепло её тела пробуждало его тело.
Зря она это делала.
Бен закрыл глаза, пытаясь смириться с неизбежным. Тем, чего делать не хотел, но…должен был? Кто, вообще, может быть должен такое сотворить? И как потом жить под тяжестью такой вины?
Значит, у них будет последний раз. Как и первый – полный боли. Но и полный ужаса, который навсегда всё испортит. Её испортит. Её светлую, красивую душу.
“Можешь не волноваться. Это точно история не о нас”
Вот, значит, кем он останется. Насильником… и лжецом, который смотрел в глаза и врал.
Семь минут. Семь минут на грех. Ева согрешила быстрее.
Девушка собралась отстраниться, но Бен не отпустил. Сделал шаг, заставив невольно Рей отступить.
- Пусти. Больно. – Девушка дернула рукой ещё раз, восприняв хватку Бена за глупую шутку. Все ещё не боялась, все ещё не видела. Как тогда, на стоянке. Смотрела и не понимала.
- Нет.
Девушка подняла глаза. В них мелькнуло… недоверие от осознания неизбежного? А затем, наконец, вспыхнула искра страха, когда Бен сел на диван и потащил её на себя.
- Бен, Бен, Бен, ты же не тронешь меня, правда? – Зашептала лихорадочно Рей, когда его руки – такие знакомые, теплые, сильные – преодолевая её сопротивление, продолжали удерживать её запястья, слегка выкручивая, чтобы она меньше дергалась, не желая причинить самой себе боль.
- Ну зачем ты сопротивляешься, глупая, сама же столько раз предлагала себя… - нашептывал парень, превращая весь этот момент в дурной кошмар. Рей дергалась, а он, сам себе не веря, легко ломал эти попытки вырваться. Она ведь была такая хрупкая, что ему стоило развернуть её, чтобы не видеть лица? Что стоило поставить её на колени и надавить на спину так сильно, чтобы она её выгнула как нужно? Что стоило навалиться на неё всем телом, обездвиживая, чтобы не вырвалась? - Предлагала себя с первого дня… так давай…напоследок…
- Ты же сказал, что это не о нас, - выдохнула девушка, и как он все так хорошо расслышал, когда кровь стучала в висках. Она тоже помнила те слова, помнила и пыталась ими защитить себя, пока парень одной рукой задрал подол её ночную рубашки. Обнажая её. Делал уязвимой. Превращая из бессмертной возлюбленной в жертву. Как будто ставя позорное клеймо, которое она спрячет и никому не сможет показать. - Бен, нет, - впервые она говорила ему «нет», которое его не остановило. Он быстро развел её ноги коленом.
Парень замер. Не двигался, рассматривая её спину, видную за полупрозрачной тканью. Все ещё можно было отмотать. Девушка уже напугана, а ему не нужно будет причинять вред.
- Я люблю тебя, Бен, - внезапно прошептала Рей. Блядь, ну почему, почему она была такой? Наверное, думала, что так дает ему шанс отступить, но на деле она ведь все дальше тащила их к этому финалу. Ему нужно было выбить из неё всю эту глупую любовь, которая их уничтожала. Прикусив губу, Бен вошел в неё. Резко. Грубо. Она вскрикнула. Ей было больно. Она была не готова. Была напугана.
Его девочка была напугана и причиной был он. Человек, обещавший защитить.
Хотя, наверное, после такого вряд ли он будет человеком.
- Ты никогда ничего для меня не стоила, чувствуешь это? – Он двинулся бедрами вперед, вызвав у неё новый приступ боли. – Просто маленькая богатая шлюшка, которой было приятно манипулировать. Другие были лучше. – Он говорил, говорил и говорил. Должен был этими словами выжечь все из её сердца. Чтобы у неё не осталось сомнений.
Он не любил. Она была всего лишь очередной. Не любил, не любил, не любил…
Проклятие, как же он на самом деле её любил. Любил и калечил. Калечил и при этом имел наглость вдыхать аромат её волос. Брал себе что-то на память. Этот запах. Ведь чистоты уже не будет. Она вся уже не будет прежней.
Как и он.
Больше Рей о любви не говорила. Она даже не кричала. Не сопротивлялась. Не шевелилась. Наверное, даже не дышала. Но сквозь её рыдание, Бен слышал тихое, обреченное «нет», которое она повторяла с надеждой, что вот сейчас он её отпустит.
Она повторила «нет» уже семнадцать раз. Бен считал. Он всё слышал. Его глаза подозрительно что-то щипало при каждом её выдохе.
Парень смотрел на часы, двигаясь в ней и ощущая дикую боль. Он не думал, что может быть так больно. Просто продержаться три минуты в этом адском доме и отпустить.
Три минуты.
Рей плакала очень тихо, будто боясь, что кто-то услышит и придет. Её тело все так же не хотело его. Каждое проникновение было таким мучительным. Парню даже не хотелось представлять, что она чувствует, когда её предавали и ломали.
Бен медленно опустил её голову в подушку. Он больше не мог слышать этих слез. И боялся, что она услышит его хриплое, полное боли за них обоих дыхание.
Хреновый из него был насильник.
Он, как мог, пытался сделать ей не так больно, но это все было бесполезно. Она вся дрожала, а он вспоминал, как дрожала она раньше. От страсти. От счастья. Больше ничего этого не будет. Ему казалось, что с каждым её «нет» и его толчками навстречу он разрушает каждый счастливый эпизод.
«Потерпи, маленькая, просто потерпи и у тебя… все будет хорошо. Ты забудешь меня, как страшный сон и будешь счастлива. Будешь. Станешь пианисткой. Он пообещал. Он дал мне слово»
Мысленно Бен обращался к Рей, которая бы его не услышала. Так, рисуя себе картину её красивого будущего, он будто находил хоть какое-то оправдание тому кошмару, который накрыл их с головой. Хоть у кого-то это проклятое будущее должно же быть.
Наконец, он услышал. Звук сирен. Как спасение.
Рей сказала «нет» в последний раз.
Тридцать четыре. Всего тридцать четыре раза, как тридцать четыре шанса.
Вышел из неё. Застегнул джинсы. Пояс. Хотел погладить её, но чем бы это помогло? Да и вряд ли бы девушке сильно хотелось его поглаживаний.
Рей села. Слишком быстро села, одергивая свою сорочку, будто впервые застеснявшись своей наготы, которая так сводила его с ума. Охнула от боли. Внизу все ныло от острой боли. Выглядела она как красивая, но поломанная кукла. Смотрела на него своими глазами, полными слез. Губа её была раскушена. Хотела что-то спросить, но не смогла. Всхлипнула и покачала головой.
Зло таки вошло в её жизнь. Вошло в неё. Больше не будет беспечной девочки. Может, так даже лучше? Больше к ней не сможет подобраться чудовище, она ведь разучится верить людям. О, пускай бы разучилась.
Когда в комнату влетела полиция, Бен просто стоял и смотрел. Смотрел на Рей, не видя ничего. Не ощущая, как впиваются наручники. Не видя ужаса на лице Палпалатина, которому Бен мог бы сказать – вы же просили показать, что я ублюдок, и я расстарался, разве нет. Но говорить он не хотел.
- Бен Соло, Вы арестованы по подозрению в ограблении дома королевского атторнея Шива Палпатина. Вы не обязаны говорить что-либо. Однако это может навредить вашей защите, если вы не упомянете при допросе то, на что впоследствии собираетесь ссылаться в суде. Всё, что вы скажете, может быть использовано как доказательство против вас.