«И ты, Брут?» - подумала она с горькой усмешкой. Было сложно смириться с тем, что за всей её болью стоял ещё и дед. Она только начала забывать, уже даже простила Бена… и… она не знала, на кого ей злиться больше. На своего собственного деспотичного деда, который решил вмешаться в её жизнь, естественно, с самыми благими намерениями. Для себя так точно, ведь она стала адвокатом. Или на Бена, который какого-то дьявола купился на предложение.
Чем же его купил Палпатин? Чем? Ну, не карьеру ж тот ему посулил.
Девушка покачала головой и включила метроном. Раньше, занимаясь музыкой, она часто репетировала с его помощью, выискивая ритм, теперь дышала, когда не могла подавить злость. Просто смотрела и дышала, отстраняясь от всего. Сейчас она была как раскачанная лодка среди бушующего моря. Лодка, которая не принимала свои антидепрессанты, позволяя плохим снам вернуться и натягивать нервы. Только вернувшись в прошлое, можно было найти ответ, куда плыть.
Эти пять дней Рей держала паузу. Дед, к счастью, улетел в Рим. Бена она навещала, когда тот спал. Сидела, сцепив пальцы, и размышляла. Иногда гладила по щеке. Больше не целовала – страх потери проходил, а всепоглощающее чувство любви все никак не накатывало. Её любовь снова стала лишь фактом. Тлеющим углем в груди, который больше жег, нежели грел. Но она знала, уже знала, что этот огонь хочет разгореться, просто её душу сдерживают сомнения.
Сомнения в нём. Ей нужно было знать, как её дед его сломал. Это было важнее его поступка. На самом деле, его поступок начался тогда, когда началась та сделка. Она так вела все свои дела. Не с факта преступления.
Что ж, она таким отличным барристером стала – собственную жизнь рассматривала сквозь призму работы, но так было проще оградиться от эмоций.
Девушка включила компьютер. Вместо почты зашла в поисковик и с минуту смотрела на пустую строчку. У неё был всего один вопрос – любил ли Бен её эти годы или только чувство вины заставило его хранить ту квартиру, те вещи, то… все? Конечно, так прямо сформулировать этот вопрос она не могла.
Она никогда не интересовалась его романами или интрижками. Не знала, есть они или нет. Ездила только на гонки, но всегда уезжала ещё до награждения.
Просто наслаждалась скоростью, его мастерством и тем, каким же Бен был стремительным и отчаянным. Вокруг него было так много резких поворотов и каждый он проходил с блеском. Отчего же в жизни все было иначе, где был его чемпионский настрой не за рулем?
Конечно, Рей располагала и другими способами, но интернет – лучший помощник, когда ищешь подружку знаменитости и не хочешь, чтобы об этом говорили абсолютно все вокруг. Подумала. Вбила просто “Кайло Рен личная жизнь” и тут же подавила желание удалить. Она ощутила себя подростком. В последний раз она гуглила чью-то личную жизнь в пятнадцать, когда была страстно влюблена в японского пианиста.
Но девушка все же сделала это, и спустя минут пятнадцать беглого просмотра поняла, что кого-то постоянного у Бена, в принципе, не было – даже Википедия молчала. Сплетни, слухи, предположения – их было полно. И разного фан-арта хватало – отчего-то его активно «женили» с одной очень симпатичной моделью. Но все осталось на уровне шепотка, не более.
На ютубе среди кучи ссылок Рей неожиданно наткнулась на заголовок «Кайло Рен и его бессмертная возлюбленная»
В одну секунду ей стало дурно, будто воздух закончился. Сначала девушка включила в кабинете кондиционер, затем уже нажала на кнопку запуска видео. Она попала на отрывок, вырезанный из шоу Грэма Нортона. Бен сидел на диване – такой красивый, счастливый, улыбчивый, веселый. Такой, каким она его никогда не видела. Жестикулировал, рассказывая о последнем заезде. Перед камерами ощущал себя раскованно и очень уверенно. Настоящий чемпион. Её чемпион. Когда-то давным-давно.
…- Кайло, а все-таки, что с личной жизнью-то? Никто ничего не знает, такой грандиозный секрет. Приоткрой занавес. Слово скаута никому ничего не рассказывать.
Оба мужчины рассмеялись. Вечернее развлекательное шоу с бешеным рейтингом - самое то для раскрытия секретов. В глазах у Кайло блеснули веселые искры.
- Скажем так - если в гонках я стремлюсь быть самим собой и только, то в любви я… как Бетховен, - он щелкнул пальцами, подбирая слово. – Знаешь эту историю о бессмертной возлюбленной? Она о девушке, которую очень любил этот композитор, но мир так и не узнал её имени.
- Ага, так у тебя есть возлюбленная, но ты её скрываешь?
- Да, причем влюблен я очень давно, ещё со времен юности на автосервисе… с неё-то моя карьера и началась, она очень верила в меня…
Видео резко оборвалось, видимо тема изменилась. Внизу была тысяча комментариев. Кто-то цитировал письма. Кто-то пытался понять, кто же такая эта девушка. Кто-то писал, что он все придумал, чтобы Грэм отвязался – камон, это же Кайло Рен, он всегда шутит и убежденный холостяк. Какой из него, бляха, Бетховен, и вообще, кто такой этот Бетховен?
Сердце Рей стучало так быстро, что она не могла успокоить его с помощью дыхания и метронома.
В интервью, Бен, конечно, мастерски не только ушел от ответа, но и дал намек, что история его любви весьма трагична, так как Бетховен так и не воссоединился со своей возлюбленной. Это легко понять, когда ты сама и есть та самая девушка. Девушка, которой не существует. Фантом. Мечта. Бессмертная возлюбленная.
«Ах, ты ж хренов Бетховен», - внезапно рассмеялась Рей, но веселья в голосе не было. Значит, любил, любил все эти годы и не черканул, как тот же композитор, ни строчки. Почему не пришел, не пытался выпросить прощения? Наверное, втайне посвящал ей свои победы и её именем назвал ту свою чемпионскую синюю машину с кучей наворотов.
Глядя на свои дрожащие руки, Рей начала понимать, на что купил Бена её дед. На неё саму же. И это было чертовски, чертовски, чертовски плохо.
***
Вечером того же дня
Кайло сидел на кровати, с любопытством рассматривая свою руку, которая, наконец, начала обретать чувствительность, когда в палату вошла Рей. Выглядела она как-то странно. В привычном строгом платье – видно только из офиса. С ароматом дорогих, таких же «строгих», как и платье, духов, в которых не было ни намека на пионы. Но бледнее, чем всегда. Под глазами залегли тени, в глазах металось что-то очень подозрительно похожее на боль или обиду.
- Собирайся, - без тени улыбки сказала она, бросая на кровать фирменный пакет из ближайшего магазина.
- В отпуск? – Сыронизировал Бен.
- Домой. Врач сказал, что ты можешь ехать домой. Вокруг тебя слишком много шума, реабилитологи с тобой могут заниматься и дома, я уже договорилась, потому… собирайся. Даже заехала за джинсами и футболкой – надеюсь, угадала с размером. Сомневаюсь, что ты захочешь ехать в этой своей робе.
- И как я поеду? Благодаря тебе у меня нет прав.
- Угу, это я уже слышала. Я подвезу. Специально освободилась пораньше.
Кайло смотрел на неё во все глаза. Она сказала это так… будто они были женаты все эти годы, и она, действительно, приехала за ним. Коротко кивнув, мужчина сказал, что будет готов через пару минут. Девушка посмотрела в свой телефон и вышла, давая ему время. Больше, чем пару минут, которые Кайло с трудом потратил на переодевания. Одеваться со сломанными ребрами и сломанной рукой было весьма непросто, но хорошо хоть вторая рука уже более или менее слушалась его. Сгибались пальцы, появилась чувствительность, отдающая легким покалыванием.
Почти хорошо.
Только жить все равно как-то еще не очень хотелось.
Чертыхаясь, Кайло думал также, что произошло с Рей. Пять дней они играли по правилам. После того, как он очнулся, у неё пропала необходимость сидеть часами в больнице, и девушка вернулась на работу, но поняв, что пока они не готовы к общению, она приходила только тогда, когда он спал. Так каждый получил, что хотел. Кайло – покой, Рей – возможность.