Джен мгновенно поняла, что больше не владеет ситуацией. Первым ее движением было обратиться к капитану и объяснить, что ее место — рядом со съемочной группой. Но она быстро рассталась с этой мыслью, и заметив, что Хуана с ними больше нет, решила не спорить, а постараться потянуть время, чтобы оценить ситуацию.
— Хуан, мой администратор, еще не подошел. Нужно подождать его.
Продолжая улыбаться и осторожно, но твердо удерживать ее за плечо, капитан покачал головой:
— Прошу прощения, мисс Филдс, ваш человек уже ушел. Полковник очень занят, так что пора трогаться.
— Надеюсь, шофер, который поведет наш фургон, знает, куда мы едем.
Капитан кивнул:
— Он — очень хороший человек. Прошу вас, мисс Филдс, нам пора. Полковник ждет. Фургон поедет следом.
Желая оставить последнее слово за собой, хотя бы для того, чтобы показать, что она едет добровольно, Джен обратилась к Джо и Теду:
— Я еду с полковником. Держите камеру наготове и снимайте все, что может оказаться интересным.
Глядя на Джен, Боб пытался понять, что она хочет этим сказать: намекает капитану, что они ведут съемку, на тот случай, если у него на уме что-то недоброе, или просто дает обычные указания. Независимо от тощ, что она имела в виду, Джо Боб пожалел, что оставил свой "магнум" дома, в Остине, и подумал, что нет ничего более жалкого, чем невооруженней ковбой в окружении шайки громил.
— О'кей, мисс Филдс, мы едем следом, — сказал он вслух, а про себя добавил: "А что нам еще остается?".
Обойдя фургон, капитан подвел Джен к машине, на заднем сиденьи которой их ожидал полковник. Джен надеялась сесть впереди, чтобы между ними было хоть какое-то расстояние и спинка кресла, но капитан подвел ее к задней дверце, которую тут же захлопнул за ней.
Пока Джен усаживалась, Гуахардо молча наблюдал за ней. Холодное, жесткое выражение его лица не изменилось. Даже коща Джен, улыбнувшись, сообщила, что готова ехать, он ничего не сказал, а только кивнул в ответ. Обратившись к водителю, Гуахардо отрывисто отдал ему приказ по-испански.
К удивлению Джен, вместо того чтобы просто ответить "si", шофер внезапно оцепенел. Полученный приказ явно привел его в замешательство, и этот факт никак не мог унять растущее беспокойство Джен. Затаив дыхание, она переводила взгляд с полковника на водителя.
Видя, что капрал не спешит выполнять приказ, Альфредо подавшись вперед, повторил его. На лице Фареса появилось то же испуганное выражение, какое Джен уже видела у Хуана. В ответ на повторный приказ он прошептал что-то похожее на нерешительную просьбу.
Гуахардо резко вскинул сжатый кулак и, ударив себя по бедру, в третий раз отдал приказ. Выдохнув едва слышное "si", капрал механически отпустил ручной тормоз и выжал сцепление. Успокоившись, полковник откинулся на спинку сиденья, даже не потрудившись взглянуть на Джен, которая постаралась забиться подальше в угол.
Машина выехала со двора и помчалась по улицам. Джен старалась не привлекать внимания попутчиков и молча глядела в окно, пытаясь справиться с терзающим ее страхом. Ей и прежде приходилось попадать в переделки, но обычно она оставалась случайным наблюдателем, оставаясь в стороне от события, репортаж о котором вела, или от человека, у которого брала интервью. Сегодня ситуация полностью вышла из-под ее контроля. Мысль о том, что именно она поставила себя и свою группу в такое положение, причем намеренно, не учтя всех возможных последствий, не позволяла Джен сосредоточиться.
Присутствие полковника Гуахардо только усугубляло ее невеселые раздумья. Даже отвернувшись к окну, Джен постоянно ощущала, что он рядом. Еще в просторном помещении Паласио Насиональ, где проходило интервью, она успела заметить грязь на его сапогах и пятна копоти и пыли на форме. Теперь, в тесном пространстве машины, Джен почувствовала странную смесь запахов, пропитавших одежду полковника.
Не глядя на Гуахардо, она пыталась анализировать исходящие от него запахи. Преобладал резкий дух мужчиньї, который много двигался и то ли не успел, то ли не имел возможности помыться. Джен был знаком острый запах мужского пота — так пахло от ее любовника, Скотта Диксона, подполковника американской армии, когда он возвращался с полевых учений. Был в букете исходивших от полковника запахов еще один, подобный тому, который исходил от полевого обмувдирования Скотта, — запах гидравлической жидкости. Будучи начальником оперативного отдела штаба 16-й бронетанковой дивизии, Скотт часто пользовался вертолетом. Третий, самый слабый, и все же отчетливый — запах горелого мяса. Это слепса заинтриговало ее, но она вспомнила, что сидящий рядом с ней человек — не кабинетный политик, способный лишь на пустые разглагольствования. Власть, которой он обладает, — результат определенных и жестоких действий. На какой-то миг Джен захотелось взглянуть на руки полковника: не осталось ли на них следов крови. Но она быстро выбросила эту мысль из головы.
Погруженная в свои размышления, Джен наконец заметила, что машина миновала почти пустынные центральные улицы, и теперь ехала по жилому району, іде было множество магазинов, маленьких киосков и лотков, около которых толпился народ. На улицах вышедшие за покупками люди— рабочие, торговцы и попрошайки — толкаясь, спешили по своим делам, будто в Мексике ничего не изменилось. Осознав это, Джен выпрямилась и стала искать глазами солдат, которые в центре города встречались на каждом шагу. Но не нашла. Даже полицейских, и тех не было видно. Похоже, то, что произошло с правительством, на жизнь этих людей пока никак не повлияло.
Когда машина остановилась у перекрестка, ожидая сигнала светофора, с обочины к ней бросился какой-то молодой мужчина. Он взглянул на Джен и улыбнулся. Озадаченная Джен не понимала, кто перед ней — попрошайка или торговец. И вдруг, без всякого предупреждения, он поднес к лицу зажигалку и выдохнул изо рта огненный шар.
Фокус незнакомца испугал Джен, и она невольно отшатнулась, задев Гуахардо. Полковник, который задумчиво глядел в окно, обернулся посмотреть, что так напугало его соседку. Фокусник, продемонстрировав свое искусство, смотрел на женщину, ожидая вознаграждения. И тут он заметил, что рядом с ней сидит полковник мексиканской армии. Широкая улыбка на его лице сменилась недоуменной гримасой. И все же он продолжал стоять, не двигаясь, пока не зажегся зеленый свет, и машина не рванулась вперед.
Внезапно Джен поняла, что она сидит, прислонившись к полковнику. Она резко выпрямилась и, отодвинувшись в свой угол, провела рукой по волосам. Взяв себя в руки, Филдс посмотрела на Гуахардо. Он молча наблюдал за ней, ожидая, как она себя поведет. Джен натянуто улыбнулась:
— Извините, полковник. Я не ожидала. Он застал меня врасплох.
— Их называют "трагафуэго", что значит — огнедышащие.
— Зачем они это делают? То есть, я хочу сказать, разве это не опасно?
Глядя на Джен, Альфредо насмешливо улыбнулся:
— Чтобы выжить, дорогая мисс Филдс. Они занимаются этим, чтобы как-то свести концы с концами. В удачный день трагафуэго может заработать восемь-десять тысяч песо.
Быстро произведя в уме подсчет, Джен перевела девять тысяч песо в доллары. Следивший за ней Гуахардо усмехнулся, увидев выражение, появившееся на лице Джен.
— Но ведь это чуть больше трех долларов США! — удивленно сказала она.
Полковник кивнул, явно довольный собой:
— Ну да, и все же это больше минимальной заработной платы.
— Но это опасно, ведь можно обжечься!
Видя, что журналистка попалась на крючок, Гуахардо решил позабавиться:
— Ну, если вместо бензина или керосина использовать дизельное топливо и соблюдать осторожность, то ничего не случится.
Джен слушала, и на ее лице все явственнее проступало изумление. А Гуахардо беспечным тоном продолжал:
— Но главное здесь — не ожоги. Это — дело поправимое. А вот ущерб, который трагафуэго наносят своему здоровью, уже
Удивление на лице Джен постепенно уступало место отвращению, а полковник продолжал:
— Но это, мисс Филдс, только начало. Самое страшное — поражение мозга. Процесс развивается медленно и тянется лет восемь-десять. Речь становится невнятной, и постепенно мозг умирает. Несчастный уже больше не может обеспечивать себе пропитание и, в конце концов, просто исчезает, а его место на перекрестке занимает тот, кто помоложе.