какое-то равенство, когда солдаты понимают, что их командиры — тоже люди, тоже носят штаны и справляют нужду, это как-то уравнивает. К тому же, — застегивая брюки, подумал Альфредо, — стыдиться мне нечего. Если уж на то пошло, таким мужским достоинством можно только гордиться".
Гуахардо услышал, как дверь у него за спиной приоткрылась и из-за нее донесся смущенный голос заместителя начальника оперативного отдела:
— Полковник Гуахардо! Извините за беспокойство, но вас просит к телефону полковник Молина.
— И что же, майор, вы сказали эль президенте? Что я вышел?
Майор замялся:
— Нет, господин полковник. Я сказал, что вы заняты неотложным делом, требующим вашего личного присутствия.
Гуахардо застонал и, повернувшись, подошел к раковине.
— Боже милосердный! Теперь полковник Молина подумает, что я заперся у себя в кабинете и трахаю секретаршу. Ступайте и скажите, что я иду.
Бросив краткое "есть", майор исчез, оставив Гуахардо смеяться над собственной шуткой.
Решив переговорить с Молиной из своего кабинета, полковник уселся за большой стол красного дерева. Он снял трубку и сказал адъютанту Молины, что готов говорить с президентом, а когда Эрнандо заговорил, то перебил его:
— Дружище, прежде чем ты перейдешь к делу, хочу тебе сообщить, что я просто-напросто писал.
Молина засмеялся, а потом съязвил, что подобные оправдания свойственны людям с нечистой совестью, что Альфредо паровал репликой:
— Зато с чистыми штанами.
Молина снова залился смехом, а потом, успокоившись, произнес:
— Что ж, полковник Гуахардо, рад слышать, что с мочевым пузырем у вас все в порядке.
Пришла очередь Гуахардо расхохотаться. Отсмеявшись, он продолжил:
— Я уверен, Эрнандо, ты позвонил мне не для того, чтобы отвлечься от скучных обязанностей по управлению страной. Чем могу служить, мой президент?
— Вообще-то, Альфредо, ты уже сотворил для меня чудо. За весь день у меня не было ни одного повода для смеха.
Зная, что разговор скоро примет серьезный оборот, Гуахардо все же не мог отказать себе в удовольствии еще немножко пошутить над другом:
— Вот как? Значит, когда у тебя возникает желание повеселиться, ты звонишь в Министерство обороны?
Когда Молина заговорил снова, полковник заметил, что голос его звучит серьезно.
— Во всяком случае, если я решу повеселиться, то наверняка не стану звонить Барреде, в Министерство иностранных дел.
Гуахардо сразу все понял:
— Что, Эмануэль опять полез на стену?
— Нет, Альфредо, на этот раз дело зашло дальше: наш министр иностранных дел вылез на крышу. Не успел американский посол выйти из его кабинета, заверив, что развертывание армии Соединенных Штатов носит чисто оборонительный характер, как в специальном выпуске американского телевидения сообщили, что группа американских конгрессменов составила проект резолюции, которая уполномочивает президента страны начать вторжение в Мексику.
Гуахардо выпрямился в кресле.
— Ты не шугишь? Американский Конгресс отказался от своего права контролировать действия президента по использованию вооруженных сил? А Барреда не сказал, кто из конгрессменов сделал это заявление?
Когда Молина прочитал список сенаторов и конгрессменов, которые уже заявили о своей поддержке резолюции, Гуахардо на миг потерял дар речи. Он, как и Барреда, надеялся, что Конгресс Соединенных Штатов даст отпор тому, что они считали опрометчивым поступком американского президента. Если же Эрнандо сказал правду — а в этом Альфредо не имел повода сомневаться, — то получается, что Конгресс не препятствует использованию военной силы, а наоборот, способствует этому.
Несколько мгновений оба молчали: каждый, сидя в своем кабинете, пытался понять истинную цель столь неожиданного шага американцев. Может, он рассчитан на то, чтобы запугать их? Или послужить предупреждением? Гуахардо, как и Молина, знал, что такая же резолюция была принята Конгрессом США перед самым началом военных операций против Ирака в 1991 году. Возможно, таким образом Конгресс хочет сообщить им, что пробил последний час. Вот только для чего?
— Чего вы ждете от меня, эль президенте? — спросил, наконец, Гуахардо.
Понимая, что друг умышленно обращается к нему официально, давая понять, что вопрос исходит от полковника Гуахардо, министра обороны, Молина и ответил как президент:
— Как ты ни противишься этой идее, придется тебе лично встретиться с военачальниками Гватемалы, Гондураса, Сальвадора, Никарагуа, Коста-Рики, Панамы, Колумбии, Венесуэлы и Кубы, чтобы выработать стратегические операции по внедрению их вооруженных сил в наши планы обороны. Полковник Барреда сейчас посылает официальные просьбы правительствам этих стран об оказании обещанной помощи.
— А как насчет ООН и Организации Американских Государств? Он не потребовал экстренно созвать сессии этих организаций?
— Потребовал. Но что они решат, Альфредо, — не твоя забота. Тебя сейчас должно заботить одно — оборона республики.
Последние слова Молины прозвучали как приказ. Значит, пока Гуахардо не должен вмешиваться в вопросы международной политики. И все же он, не удержавшись, предупредил друга: