Я всегда думаю: а что – вместо? И не вижу приемлемой альтернативы. Ставка на пацифистское движение, на наши мирные инициативы, на разрядку? Не пройдет. Уже пробовали и успели продуть. Если СССР обанкротится, если проиграет американцам, последствия будут такими, что и вообразить страшно. Восстания и бунты в Восточной Европе. Война между русскими и азиатами в Туркестане, а Таджикистане. Резня, страшная и беспощадная… Нам придется спасать Союз, бросая войска на подавление межнациональных стычек и мятежей недовольных в собственных городах. Вымаливать кредиты в Бонне, Лондоне, Париже, в Вашингтоне. Все наши жертвы в Великой Отечественной, все напряжение сил после войны пойдут прахом. Кобыле в трещину провалятся! Рухнут все наши с тобой планы. Нет уж, увольте. Я лучше приму на себя ответственность и ударю по самому слабому звену в американской системе!
Помню твои лекции о стратегии риска. Настало время прибегнуть к ней. Пришел черед нашей Норвегии, нашего «перехода через Альпы»! В конце концов, у немцев получилось, получалось и у графа Суворова. Получится и у нас. Смелость города берет, не так ли?
Но ты прав: мне тоже иной раз жутковато становится. Такого еще никто не делал. Но, видит Бог, надо решаться…[5]
Тираду Верховного прервал тактичный стук в дверь. Вошел охранник «девятки».
– Товарищ Верховный, предсовмина на проводе!
– Соедините меня с ним!
Верховный поднял трубку аппарата цвета слоновой кости с гербом Советского Союза на наборном диске. Глазами показал Наставнику: останься на месте! Сквозь приоткрытую дверь Наставник успел заметить сидящего в коридоре офицера с «ядерным чемоданчиком».
– Да, согласен… Собери людей. Подумаем вместе… – говорил в микрофон глава страны.
– Что-то срочное? – осторожно поинтересовался Сергей Васильевич, когда Верховный закончил.
– Да нет, ничего, – отмахнулся его собеседник. – Мы с тобой еще можем договорить. Давай-ка я распоряжусь насчет чаю в моем кабинете. Там у меня глобус стоит: мне летчики подарили…
А потом они с циркулем в руках, забыв про стынущий чай, стояли у глобуса. Вымеряли расстояние от юга Каспийского моря до промыслов на восточном побережье Саудовской Аравии. Сергей Васильевич с жаром излагал предварительный план. Сначала – создать засекреченную группу по всеобъемлющей подготовке грядущей операции. Так, как сделали японцы, создав «часть-82» при подготовке захвата Сингапура. За полтора года подготовить парк неядерных крылатых ракет для Дальней авиации и специальный неядерный арсенал ракет типа «Пионер». Создать специальную группу космической разведки и картографирования для Саудовской Аравии.
– При Сталине мы укладывались в такие сроки. И позже тоже! – заявил он Верховному. Войдя в раж, советский правитель снял трубку телефона и заказал себе подробные карты неф–тяного королевства.
– Если бы наши боеголовки наводились на цель не только гироскопами, но и спутниковыми системами… – мечтательно произнес Наставник, прикрывая веки.
– А что, Сергей Васильевич, идея! – отозвался Верховный. – Уж если использовать момент, так на всю катушку. У нас же с 1982-го испытывается орбитальная система навигации ГЛОНАСС. А что, если мы дадим поручение срочно заняться установкой ее приемников на неядерные «пионеры»? Чем черт не шутит? Тогда обстрел получится просто убийственным по точности.
Одно только жаль: «пионеры» делает Воткинский завод. Как головное предприятие. Но его максимальная мощность – от силы шестьдесят штучек такого класса в год. Больше он физически не сможет выдать. Так что хорошо бы, конечно, сконцентрировать для операции тысячу ракет, да только нереально это.
– Может, попробовать взять и переоборудовать часть «пионеров» из ныне стоящих на вооружении? Снять с них ядерные боеголовки и поставить те самые, снайперские? – Наставник бросил вопросительный взгляд на Верховного. – Тут надо советоваться со спецами, но я так мыслю: сотни три имеющихся ракет мы могли бы использовать..
– И нарваться на дружное сопротивление Генштаба с Мин–обороны? Мы же вроде как оголяем оборону в Европе, – иронично ответил лидер страны.
5
Не надо удивляться колебаниям придуманного нами Верховного в гипотетическом 1985 году. Это нам легко строить подобные планы после того, как США, не считаясь ни с кем, разбили с воздуха Ирак в 1991-м и остатки Югославии в 1999-м. После того как Запад в 1991–1995 годах от крыто поддержал хорватских и боснийских сепаратистов, устраивавших резню сербов, и даже помогал изуверам, накрывая сербские отряды ударами авиации и крылатых ракет. Границы допустимого сильно раздвинулись после варварской агрессии Америки против ослабленного Ирака в 2003-м, когда янки сбросили целую страну в пучину одичания, межрелигиозной резни и социального распада. Еще не было и авиа-блицкрига США против Ливии весной 1986-го.
В 1985-м всего этого еще не случилось. Если б Москва планировала удар по Саудовской Аравии, ей бы пришлось переступать через трудный психологический барьер. Прецеденты, конечно, имелись уже тогда, но они были либо давними, либо не сравнимыми по размаху с операцией против Саудии. Скажем, атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки, ковровые бомбежки Дрездена и Токио с десятками тысяч погибших относились к 1945 г. Большой налет на Хельсинки ради вывода Финляндии из войны (советской авиацией) – 1944 г. Уничтожение американцами с воздуха Пхеньяна фугасными и напалмовыми бомбами – 1951 г. Беспощадные налеты американцев на Ханой – 1973 г. Массированная обработка Вьетнама дефолиантом «Эйджент Оранж» – конец 1960-х. Упреждающий удар Израиля по ядерному реактору в Ираке – 1981 г. Смелый рейд израильтян в Уганду, сердце Черной Африки – 1977 г. Так что требовалось немалое волевое усилие, чтобы в восемьдесят пятом пойти на смелую стратегическую операцию в Персидском заливе.
Но оно было возможным! Ведь сумели же США перейти грань представления о допустимом в 1981–1986 гг., когда осмелились строить планы перенесения войны из Афганистана в СССР. Когда начали снабжать душманов данными спутниковой разведки, современным оружием и зенитными «Стингерами».
Не считайте опасения Верховного-85 насчет дальнейшей судьбы СССР беспочвенными. Ощущение возможной беды преследовало тогда многих. Помню, как отец в 1978-м, говоря о нашем переезде из Ашхабада в Одессу, сказал: «Мало ли что в Средней Азии может случиться…» А в 1985-м, попав в армейскую учебку в Золочеве (близ Львова, Западная Украина), я с удивлением узнал от местных ребят, что еще в 1984 г. они слушали лекторов общества «Знание», которые уже тогда как бы вскользь бросали: «Вот если бы Украина была независимой, то жила б лучше…» Мы тогда спорили об этом до хрипоты, я пытался доказать, что Украина без нефти и газа, без экономической кооперации с остальным Союзом впадет в нищету. Что, в общем, и случилось. Но важно другое: украинская партийно-советская бюрократия уже в начале 1980-х исподволь разжигала сепаратистские настроения. А о том, насколько они усиливаются в Грузии, например, в Союзе знали и на обывательском уровне…