По летописи, после крещения император прямо предложил Ольге стать его женой. Если признать это полной выдумкой, то за ней может быть сокрыто следующее: «Теперь ты крещенная нами христианка и потому должна во всем слушаться нас». Вот смысл того, что должен был сказать Константин, если учесть его имперские притязания на подчинение Руси. «Ты сам назвал меня дочерью, а у христиан отношения должны быть братскими и духовными, зачем же ты добиваешься господства надо мной?» Примерно так можно реконструировать ответ Ольги. Умный и остроумный Константин увидел свое поражение и сумел искренне восхититься мудростью «противника»: «Перехитрила ты меня, Ольга!»
Следуя, таким образом, за подавляющим большинством ученых, решительно отвергающих «любовный» момент в переговорах Константина с Ольгой как «побасенку», мы предложили реконструкцию смыслового содержания переговоров, которая с какой-то рационально-дипломатической точки зрения представляется наиболее логичной в контексте истории и данных летописи. Но полагаем нужным оговорить, что полностью исключать сообщение летописи о сватовстве императора к нашей княгине все-таки нельзя. Чего только не бывает на этом свете! И чего только не бывало в подобном плане в истории Византии! Там были случаи, когда императоры женились на женщинах низкого происхождения. Случалось, что вторично женились и при здравствующей жене, заточая последнюю в монастырь24. Женился же отец Константина Великого на дочери начальника станции Византийской почтовой службы - Елене, будущей равноапостольной царице! Ольга была дочерью паромщика и получила при крещении имя той самой Елены... Промыслительное ли это совпадение, или, выбрав для Ольги такое имя, Константин Багрянородный, зная о происхождении русской княгини, хотел тем самым намекнуть, что и он готов взять в жены дочь начальника переправы так же, как отец Константина Великого взял дочку начальника почтовой станции? Этакий символизм был бы в духе времени! Очень даже возможно, что или из какого- то политического коварства, или действительно охваченный внезапной страстью, Константин VII сделал Ольге опрометчивое «предложение».
Но в любом случае, как бы там ни было, император потерпел поражение.
Единственная победа византийской церковно-государственной дипломатии в «поединке» с Ольгой состояла в том, что русскую княгиню удалось привести к крещению и вдохнуть в нее ревность апостольского служения своей земле. Но такой «победы» над собой больше всех желала сама мудрая Ольга! Недаром рассказ нашего летописца явно построен на сравнении отношений Ольги к Патриарху и к императору: первого она смиренно слушает, «как губка напояемая», советуется с ним, со вторым - борется, хитрит и побеждает. Здесь, как в фокусе, заключена вся суть «игры» Руси с Византией.
Что же побудило Ольгу креститься, как обратилась ее душа ко Христу? С христианством Ольга, конечно, была знакома с детства. Врожденная мудрость, естественно, заставляла ее давно интересоваться этой верой, узнавать ее, наблюдать христиан. Наша летопись именно здесь видит основную причину обращения: «Эта же блаженная Ольга с малых лет искала мудрости, что есть самое лучшее в свете этом; и нашла многоценный жемчуг - Христа» [I, 1, с. 77]. Нет сомнений в том, что по сути - так и есть! Но что могло послужить непосредственным толчком к раскрытию сердца и восприятию призывающей Божией благодати? На этот вопрос дает ответ сама княгиня Ольга. В упомянутом уже разговоре с сыном Святославом она свидетельствует о себе: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь - тоже станешь радоваться». Значит, до познания Бога в душе Ольги не было радости!.. Трагическая гибель мужа, кровавая месть древлянам должны были еще более омрачить ее сердце... Остальное было делом Божией милости. Достаточно было лучу Божественной благодати подобно молнии озарить душу этой глубокой и ищущей натуры, как знакомые уму истины Христовой веры раскрылись перед ее духовным взором во всей своей внутренней правде, силе и красоте! Промыслом ли Божиим случилось так, что это озарение совпало с приглашением в Константинополь, или такое приглашение явилось следствием продуманных дипломатических маневров самой Ольги - трудно сказать. Но одно ясно: мудрая княгиня решила принять крещение в Константинополе, в торжественной обстановке от самого Патриарха, чтобы добыть своей родине широкое признание в мире могущественных христианских государств и обеспечить своей собственной апостольской миссии на Руси духовную поддержку и благословение Вселенского Патриарха, и тем самым сделать эту миссию особенно авторитетной в глазах русских людей! Совершенно очевидно, что такой замысел, если он был преднамеренным, и его блестящее осуществление не могли состояться без особого Божия содействия и вразумления.