Вместе с представителями местной администрации «альфовцы» часто приезжают домой к Солововым. «Вы потеряли сына, но в нашем лице получили многих детей».
ПРИКАЗАНО ШТУРМОВАТЬ
— Мы пытались объяснить руководству, что нельзя штурмовать больницу, говорили о последствиях — сколько может погибнуть людей. Представили расчет сил и средств, спрогнозировали возможные потери сотрудников спецназа и, главным образом, среди заложников. Вообще штурм больницы, в которой двести террористов удерживают две тысячи человек, трудно спрогнозировать. Тем более, у нас появились данные, и они подтвердились, что террористы заминировали основное здание. Для этого они использовали взрывчатку и баллоны с кислородом, которого было навалом в больнице.
…Уже в конце операции, когда террористы готовились к выезду в Ичкерию, несколько офицеров «Альфы» в форме сотрудников МЧС прошли в больницу и проверили, — осталась ли угроза взрыва или басаевцы оставили нам на прощание смертоносные «сюрпризы». В нескольких местах пришлось убирать взрывчатку.
Я во многом понимаю и решение Ельцина, и отвечавших за проведение операции Виктора Ерина, Сергея Степашина и Николая Егорова. Обстановка выходила из-под контроля. Город маленький, и почти у каждого жителя находился в заложниках близкий. Этот факт мог привести к тому, что люди сами бы пошли освобождать родственников. Я также уверен и в том, что мы смогли бы достойно завершить операцию… если бы не было принято решение выпустить террористов. Относительно благополучный исход налета на Будённовск подтолкнул Радуева на совершение подобной же акции в январе 1996-го.
Не хочу обидеть спецназ МВД, но профессиональная подготовка сотрудников «Альфы», конечно, выше. Мы понимали: пусть лучше действует одно подразделение, в котором каждый сотрудник понимает своего товарища с полуслова, чем будет разнобой и иное количество потерь. Поэтому мы с командиром «Веги» взяли непосредственно штурм на себя, а специальные подразделения МВД шли за нами во втором эшелоне, предупреждая возможные попытки террористов вырваться из окружения. Начинать операцию предстояло в четыре утра. Надеялись на внезапность, но ее не получилось.
Руководство спецподразделения отдавало себе отчет, что отказаться от приказа не удастся. Памятен был еще октябрь 1993-го, когда «Альфа» повела себя по-своему. Второго раза ей не простят. Возможно, эта отправка без подготовки на убой — своеобразная месть за предотвращение большого смертоубийства. Не пойдут они — пошлют других, менее обученных, еще больше крови будённовцев будет пролито.
Для сравнения. Подготовка к освобождению заложников в Лиме длилась около полугода — там было пятнадцать-семнадцать террористов и семьдесят заложников. В Будённовске генералы, прессуемые Ельциным, дали самое малое время на рекогносцировку, чтобы подползти к больнице и посмотреть, «как она выглядит».
Штурмовать первоначально собирались под покровом темноты в три часа. Старшие офицеры «Альфы» запросили пятнадцать единиц бронетехники, боекомплект для длительного ведения боя (в этом по своей личной инициативе помог Сергей Лысюк), «дымы». Все это было обещано. И только!
В планировании и руководстве штурмом не было и крупицы того, что называется военным искусством, но страшнее всего было то, что прибывшим генералам было глубоко наплевать на жизни тех, кто будет погибать в больнице. Не наплевать только на мнение того, кто находился на саммите в канадском Галифаксе, президента Ельцина, и требовал от них штурма.
Согласно проведенному расчету, только на подступах к главному корпусу больницы должно было погибнуть 10 % личного состава «Альфы». Еще 40 % — во время дальнейшего наступательного боя, при крайне невыгодных условиях, когда нельзя применять тяжелое вооружение. Ну и потери личного состава уже внутри здания, во время схваток с террористами. Фактически элита российского спецназа антитеррора должна была героически погибнуть в Будённовске. Что касается жертв среди заложников — тут прогноз был такой же страшный, кровавая каша.
Перед атакой «Альфу» отвели с блоков, чтобы дать людям поесть, помыться перед боем. Командиры, построив воинов, сказали им примерно следующее: «Это не антитеррористическая операция, завтра мы идем на смерть, и большинство из стоящих здесь возможно погибнут. Тот, кто к смерти сейчас не готов, может выйти из строя. Никаких претензий к нему не будет».