Виноват ли был Чубайс в том, что, не состоя в партии Черномырдина, он ополовинил ее электорат, — не принципиально, тем более что партия эта сегодня безвозвратно забыта. Принципиальным было то, что Чубайса лишили его работы. И форма, в которой это было сделано, не предполагала ни “золотого парашюта”, ни какого-либо другого участия в его судьбе прежних работодателей,
Чубайс, недолго думая, организовал и возглавил Фонд защиты частной собственности, руководителем которого он был вплоть до конца президентских выборов 1996 года. Собирался ли он всерьез уходить в бизнес — трудно сказать. Человек, приложивший руку к формированию практически всего крупного бизнеса, возникшего в России к середине 90-х, сам себя никогда не ощущал чистым бизнесменом. Приватизировать экономику целой страны, бороться за права частных собственников, создавать среду и правила для бизнеса — это одно. А вот быть собственно бизнесменом — совершенно другое. Чубайс создал Фонд, скорее всего, потому, что не мог вот так в один момент остаться ни с чем. Он должен был продемонстрировать свою дееспособность. И продемонстрировал. Однако ни славы, ни серьезных денег Фонд своему основателю не принес. А чего он стоит как менеджер, Чубайс напомнил всем интересующимся несколько позже — в избирательном штабе Бориса Ельцина,
Уже через несколько месяцев после увольнения Чубайса снова позвали во власть, причем на позицию, как минимум, не меньше прежней. Пятнадцатого июля он был назначен главой администрации президента. Причина возвращения полностью совпала с причиной увольнения: результаты выборов, только на этот раз не парламентских, а президентских. Избирательный штаб Ельцина, возглавляемый вице-премьером Олегом Сосковцом, оказался неспособным повлиять на ситуацию, в которой рейтинг их кандидата не превышал 4 процентов.
Чубайс, приглашенный в марте в избирательный штаб Ельцина в качестве руководителя группы аналитиков, вскоре стал играть ключевую роль в избирательной команде.
За неполные два года, прошедшие на следующем этапе его карьеры — между назначением Чубайса главой президентской администрации в июле 1996 года и его переходом в РАО “ЕЭС” в апреле 1998-го, — он успел перейти из Кремля в “правительство младореформаторов”, возглавляемое, как и в 1996 году, все тем же Черномырдиным. Там он получил сразу две должности: первого вице-премьера и министра финансов, затем потерял вторую из них. За этот же период он успел поработать первым зампредом ВЧК (Временной чрезвычайной комиссии при Президенте РФ по укреплению налоговой и бюджетной дисциплины), председателем Межведомственной комиссии по социально-экономическим проблемам угледобывающих регионов.
Но к концу этого своего второго захода во власть Чубайс принял решение: из правительства надо уходить самому. И не шахтерские забастовки были тому причиной. И не трудности со сборами налогов, которыми он занимался в ВЧК, сломили его. Как показала практика, эти проблемы имели свое решение, хотя тогда казались неразрешимыми. Он также спокойно пережил попытки думского большинства (КПРФ и ЛДПР) обменять его отставку на бюджет 1997 года. Увольнение Чубайса было выставлено тогда условием голосования этих фракций за бюджет. Он хладнокровно пережил и официальное обращение всей Думы к Президенту с требованием отставки Чубайса. Но наступил момент — это было осенью 1997-го, — когда он сам решил, что надо уходить. И понял, что это должно быть его решение, а не решение Черномырдина или Ельцина. Как Чубайс сам рассказывает, он и в администрацию президента не рвался, и в правительство во второй раз—тоже. Просто получал предложения, от которых не мог отказаться. Но к осени девяносто седьмого созрел, чтобы что-то радикально поменять в своей жизни и карьере. Но не получилось. Началась драка, которую он не мог позволить себе проиграть. Во второй половине 1997 года за Чубайса взялись всерьез. И не красные с либерал-демократами, а практически свои. По крайней мере, те, для кого сам Чубайс должен был быть одним из немногих “своих” во власти. За него взялись олигархи. А именно те из них, кто посчитал, что их участие в президентской кампании Ельцина недооценено.