Олигархи, не без некоторого основания, считали себя кредиторами Кремля, полагая, что без их участия Ельцин не выиграл бы президентские выборы. Следует признать, что они действительно сыграли свою роль в избирательной гонке. Они даже имели официальные справки на этот счет: в кабинете каждого из них красовался помещенный в рамочку благодарственный диплом, подписанный лично Борисом Ельциным.
И вот такие свои “неоплаченные векселя” они предъявили Чубайсу. А кому же еще? Не Ельцину же. Характер Деда был всем хорошо известен. Предъявлять ему любые претензии было бессмысленно и опасно. То ли дело — Чубайс. Они ведь с ним работали во время выборов, и это он фактически руководил избирательной кампанией, которую они финансировали. Потом, когда Ельцин болел и восстанавливался после тяжелейшей операции на сердце, Чубайс возглавил администрацию президента в отсутствие хозяина Кремля. А перейдя после выздоровления Ельцина в правительство, в качестве первого вице-премьера именно он отвечал за экономический блок. Так что с адресом олигархи не ошиблись. Конфликт возник на почве интерпретации долговых обязательств.
Чубайс считал, что олигархи, работая на Кремль во время избирательной кампании 1996 года, спасали не столько Ельцина, сколько основы частной собственности в России, а значит, и себя, и свой бизнес. Спасательная операция прошла успешно. Это и есть бонус и главная материальная выгода. Но победители хотели реальных трофеев: определенных преимуществ при приватизации госсобственности. Чубайс не считал себя обязанным эти преимущества обеспечивать.
Ситуация осложнялась тем, что к августу 1997 года, после аукциона по продаже 25 процентов акций “Связьинвеста”, у бизнес-сообщества, связанного с Кремлем, возникло ощущение, что одним олигархам власть выплачивает “дивиденды”, а другим — нет. То есть Чубайс, Немцов и Кох продолжают накачивать ресурсами Владимира Потанина (он оказался победителем конкурса по “Связьинвесту”), в то время как остальные олигархи, имеющие не меньше прав и заслуг, остаются в стороне. Позже Ельцин еще больше подогрел эти подозрения, сказав вслед уволенному из правительства Коху, что не все банкиры для него одинаковы.
Чубайс тогда в полной мере ощутил, что такое противник, обладающий одновременно деньгами, политическим влиянием и контролем над ведущими СМИ. Противник, особенно беспощадный и эффективный от того, что еще совсем недавно был рядом, в одной команде.
Публичное и аппаратное давление, которое испытывал Чубайс во второй половине 1997 года, было огромным. Альфред Кох, возглавлявший Госкомимущество и проводивший аукцион по “Связьинвесту”, ушел в отставку через три недели после аукциона. Близкие к Чубайсу люди — Петр Мостовой, Александр Казаков, Максим Бойко, — которые вместе с ним и с его помощью сделали свои впечатляющие карьеры, в один день, 15 ноября
1997 года, были отправлены в отставку. Сам Чубайс через несколько дней лишился своей “второй” должности в правительстве: 20 ноября он был освобожден от должности министра финансов, сохранив при этом пост первого вице-премьера.
Чубайс понимал, что теряет не только соратников, но и собственную эффективность в роли высокого правительственного чиновника. Но именно атака олигархов задержала реализацию этого решения. Он не мог позволить себе уйти под их давлением.
Уже весной следующего года, когда олигархический натиск практически выдохся, дело дошло до обсуждения конкретных вариантов с Борисом Немцовым и тогдашним министром топлива и энергетики Сергеем Кириенко.
Чубайс, правда, еще по инерции вступал в публичные переругивания со своими оппонентами, иногда даже публично переходя на личности. Он дал интервью “Независимой газете”, принадлежавшей его главному оппоненту Борису Березовскому. Чубайс начал с того, что эту газету без омерзения в руки взять нельзя. “Сплошное вранье, — сказал он, сославшись все же для приличия на мнение своих знакомых. И добавил: — Продажная газета, продажные журналисты, продажный главный редактор!”
Удивительной была даже не эта резкость, а то, что Чубайс не поленился сосчитать, как выглядело соотношение “объективных” и “субъективных”, с его точки зрения, публикаций о нем в “Независимой” до его ссоры с Березовским и какой стала эта пропорция после ссоры. С точностью до процента. Более того, Чубайс обнаружил грубую экономическую ошибку (расчет сложного процента) в одной из публикаций интервьюеров “НГ”, о чем им с удовольствием и сообщил.