– Могут, – согласилась я. – Но выбора у нас так и так нет.
– Надо сообщить в Совет.
– В Совет? Зачем!? Мало нам Альфонсо!?
Мечислав тряхнул волосами.
– Юля, старательно отгораживаясь от чуждого тебе мира, ты многое упустила. Но ты же умная девочка. Вот подумай сама, сложно ли вычислить вампира?
Я подумала. Выходило, что при наличии техники и технологии – не очень. Я как-то раньше об этом не задумывалась, но…
– Возможности есть. Но, тем не менее, нас всех пока не перерезали. Почему?
– Чтобы было на кого охотиться? Добро и зло?
Мечислав тряхнул головой. Черные волосы разлетелись по золотисто-смуглым плечам шелковыми волнами, блеснули в свете лампы… и до безумия захотелось зарыться в них пальцами. И ни о чем не думать. Просто смотреть в удивительные зеленые глаза над собой – и улетать туда, где нет ничего и никого. Только он и я.
– И это тоже. А кроме того… Нас мало. Да. Но каждый вампир стоит десяти человек. Они налетят на гнездо – мы на церковь. Они вырежут десять наших – а мы сто священников. А опыта и цинизма у нас побольше. Поэтому…
Я кивнула.
– Понятно. Россия, Америка, Китай. У Америки технология. У Китая прорва народа. А у нас загадочная русская душа. Но равновесие стараются соблюдать. Потому что если сцепимся – на земле уцелеют только тараканы.
– Конечно, это утрированно, но очень близко.
– Тогда мне особо ничего не грозит?
– Если бы… Официально – не грозит. А вот что могут придумать эти крестово озабоченные – не знает даже их бог!
– Их бог? – уцепилась я за оговорку. – А не твой?
Мечислав тряхнул волосами.
– Я родился давно. И никогда не верил в Христа. И никогда не стану.
– А вообще ты в кого-то веришь?
– В себя. В тебя. В то, что бог помогает тем, кто сам себе помогает.
– И вообще на стороне больших батальонов?
– И в это – тоже.
– А правда, Славка, когда ты родился? Тебе сложно сказать? Да!?
– Больше семисот лет назад, – отрезал вампир.
Я шлепнула рукой по покрывалу.
– Славка! Ну что это такое!
– Юля, дай подумать.
Я фыркнула. Развернулась и уткнулась носом в покрывало. Пусть любуется на мою попу, если отвечать не хочет! Вот!
Я совсем забыла, что не стоит подставлять противнику беззащитный тыл.
Если кто не знает, вампиры передвигаются абсолютно бесшумно. Поэтому я даже дернулась от неожиданности, когда мои бедра сжали крепкой хваткой, а на левой ягодице запечатлели то ли поцелуй, то ли укус.
– Ой! Ты что делаешь?!
– Издеваюсь! Что непонятного?!
– С особым цинизмом издеваешься – или как?
– Конечно, с особым.
На этот раз легкий укус достался второй части седалища.
– Ага. Ой. А перевернуться можно?
– Нет. Даже и не надейся. Лежи теперь – и мучайся. И неизвестностью, и…
– Буду мучиться и страдать, – охотно согласилась я, утыкаясь головой в подушку. Хватка чуть ослабла, и ловкие пальцы скользнули между моих ног. – Только учти, что мне на этом месте еще на лекциях сидеть.
– Вот и прекрасно. Будешь на лекциях думать обо мне. А теперь расслабься – и получай удовольствие…
Шепот скользнул бархатом по моей коже. Жаркий, соблазняющий, искушающий… да и сам Мечислав был искушением в чистом виде. Сильно подозреваю, что если бы в Эдемском саду на дереве оказался он – яблоко бы не понадобилось. Ева и так бросила бы Адама. Еще бы и весь сад вынесла. На что мы, женщины, способны ради любви…
В эту секунду Мечислав заскользил языком по всей длине моего позвоночника – и я отбросила все посторонние мысли. Подумаю об этом потом. Завтра. Или через неделю… да, вот так, пожалуйста… еще… да…
Мечислав смотрел на лежащую рядом с ним женщину. Юля уснула, утомленная, а у него было еще несколько часов до рассвета. И множество дел. Надо выяснить, что и кому известно. Найти анонимщика и вырвать ему все внутренности. Дать задание оборотням, чтобы охраняли и Юлю и Шарля. И его фамилиар, и дракон слишком ценны, чтобы их потерять.
А еще хорошо бы выяснить, что произошло с Юлей. Почему она вдруг так поступила? Почему пришла к нему? Почему пригласила в свой дом, в свое тело, в свою жизнь?
Где тут подвох?
За время общения с Юлей, Мечислав отлично понял, что такое американские горки. Да не простые, а с тигром в одной кабинке с тобой.
Вчерашнее поведение женщины стало для него неожиданностью. Он просто терялся в догадках.
Юле такие порывы несвойственны. Факт.
А если учесть, как она боролась за свою свободу, не уступая и сантиметра, как приходилось выцарапывать у нее то, что должно было принадлежать ему по праву, учесть ее упрямство и последовательность… нереально!